Я задыхаюсь от такой наглости. Но, пока подбираю слова для достойного ответа, слышу голос отца, и меня обдает холодом.

– Римма! Немедленно домой!

Римма

– Папа? – спрашивает Захар, кивая на дом.

– Да. Тебе пора, – произношу быстро. – Сваливай скорее. Он может и с двустволкой выйти.

– Грозный папа? – усмехается Исаков. – Не переживай, я защищу тебя от двустволки.

– Придурок, – бормочу, а потом отталкиваю Захара и мчусь к калитке под его смех.

Влетаю во двор и замираю, глядя на папу, стоящего на пороге дома.

– Ты почему не спишь? – спрашиваю и начинаю идти к нему.

– Тот же вопрос.

– Я на свадьбе была, помнишь? – стараюсь сделать голос максимально спокойным, но он все равно подрагивает.

– Я-то помню. Только ты обещала быть не позже часа ночи.

– Пап, ну я же не могла уйти с праздника раньше невесты. Как только они отправились в путешествие, я сразу уехала домой.

– С кем? – спрашивает, когда я поднимаюсь на низкое крыльцо.

– Так это… Папа Льва организовал своего водителя, и тот меня отвез.

– Да? – с подозрением спрашивает он. – Ну ладно. Топай спать.

– Мама спит?

– К твоему счастью, да, – кивает он и следует за мной в дом. – Иначе она бы устроила тебе уголок тихих игр.

Чмокнув папу в щеку и стараясь не смотреть ему в глаза, убегаю в свою комнату. Если бы только наши взгляды столкнулись, он сразу бы все понял по моему лицу. Не знаю, так ли быстро папа читает преступников на работе, но меня он расшифровывает за секунду. Так что лучше убраться подальше.

Сбрасываю в комнате свои вещи и иду в душ.

Во мне вибрирует адреналиновая энергия. От усталости, которую я ощущала еще полчаса назад, не осталось и следа. Сердце, как ненормальное, заходится от волнения и страха. Хотя бояться вроде уже больше нечего, а все равно как-то стремно.

Вместо душа решаю принять ванну, потому что только так смогу нормально расслабиться. Засыпав соль и налив ударную дозу пены, наполняю ванну и укладываюсь в нее.

Закрыв глаза, пытаюсь расслабиться, но, кажется, напрягаюсь еще сильнее. Потому что перед глазами пролетает вся свадьба. И нет, моя дурацкая фантазия занята совсем не красавицей невестой и очаровательным, трогательным женихом. В моей голове засранец Исаков.

Его горячий взгляд.

Его жадные, наглые руки.

Его слова.

Обрывки фраз.

Намеки.

Обещания.

Все это смешивается в какой-то адский коктейль в моей больной головушке, и я обнаруживаю свою руку у себя между ног.

– Черт, – выдыхаю и выдергиваю руку из воды.

Обе руки. Буквально поднимаю их над пеной и смотрю на них так, будто эти конечности принадлежат не мне. Моргаю, пялясь на свои пальцы, которые чуть не…

– Черт, черт, черт, – бормочу и погружаюсь в воду с головой.

Ну что за дура? Разве можно грезить о таком подонке, как Исаков?

Я просто устала, и мне надо поспать.

Моюсь так быстро, как только могу. Потом ополаскиваюсь в душе и делаю то, что для меня является жестким табу – ложусь спать с мокрой головой.

Просыпаюсь ближе к вечеру и ожидаемо с гнездом на голове.

Сажусь на кровати и пялюсь в напольное зеркало, стоящее недалеко от кровати. Мои кудрявые волосы сбились в какую-то мочалку, и пружинки теперь торчат во все стороны. Если мама увидит меня такой, она меня четвертует.

Примерно час трачу на то, чтобы снова помыть голову и сделать укладку. Вытягиваю свои локоны до состояния зеркальной гладкости, и только потом иду на кухню, чтобы съесть свой завтракоужин.

– Привет, – здороваюсь с младшим братом, который, как всегда, тупит в телефон.

– Ага, – отзывается Макс, не снимая наушники. – Мама сказала, чтобы ты показалась, как проснешься.

– О, нет, я пас, – смеюсь и открываю холодильник. Достав фаршированные мясом блинчики, ставлю их в микроволновку, а сама устраиваюсь  с телефоном за кухонным островком.