Поднявшись к себе, я открыла дверь и взглянула на себя в большое зеркало, висящее у меня в прихожей.

– Может быть брат прав и нам стоит с ним поговорить? – спросило меня отражение.

– Я лучше напишу, – ответила я.

И написала. Большое красивое письмо. Можно было бы это сделать совсем олдскульно и отправить через Почту России. Но тогда мое послание имело шанс дойти до тебя неизвестно когда. Или не дойти вовсе. Поэтому метод общения наших предков был апргрейджен электронной версией пересылки. Поскольку писать было жесть как страшно, я сопроводила письмо шутливой припиской о том, что ты будишь во мне литературные таланты.

О чем письмо? О любви. О чем же еще.

У меня не было четкого определения этому слову. Но были четкие ощущения. Любовь нахлобучила меня как прямой удар в корпус. Меня не били. Но я себе это так представляю. Когда сбивают с ног и не можешь вдохнуть. Когда тело не слушается, а мозг отключается. И в голове только одна мысль – смогу ли я подняться. Уже не «что блин происходит», а «как теперь с этим жить». Любовь вошла в мое тело как огромный неуправляемый камаз, который снес меня с пути, перевернул внутри все что можно было перевернуть, но оставил целой и невредимой. Просто встроился внутрь и расположился там как дома.

Отправив эссе, я еще раз посмотрела на себя в зеркало.

– Да к черту абстракции, – сказало мне отражение.

– Да, – согласилась я, – будем честны.

Не камаз, не любовь – ты. Ты встроился внутрь так естественно, так обыденно и так глубоко, что это не вызывает ряби на поверхности. Это просто есть. И теперь я буду так жить. С тобой внутри. Без тебя снаружи.

Следующие полдня я продрочила в телефон в ожидании твоего ответа. Но ты упорно молчал. Пришлось брать инициативу в свои ладошки.

«Как тебе мой литературный талант?»

«Неплохо»

«Лайкнул бы или темы сисек не хватает?»

«Сисек?»

«Ну я видела твой лайк под полуголым фото N»

«Ахха. Отслеживаешь?»

«Хочу признания!»

«Давай вечером на Курской. У меня там короткая встреча. Освобожусь и обсудим»

Конечно, я согласилась. Нервничала ли я? Еще бы. Нервничал ли ты? Возможно. Мы пошли вдоль Садового, которое традиционно стояло колом в это время суток. Разговор перескакивал с темы на тему. И я все ждала, когда же прозвучит фраза «ну какая любовь – ты что, сошла с ума?». Но ты молчал. И я наконец не выдержала.

– Скажешь что-нибудь?

– Пишешь ты хорошо, – ответил ты, даже не уточнив, о чем это я. – Но тема явно лишняя. Ты «Кровосток» слушала?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ассоциативное мышление.

– А, – я покрутила в голове твой ответ и вроде бы поняла, что ты имеешь ввиду. – Ну мне они не очень, но пару песен слышала.

– Ты же не хочешь, чтобы было также?

– Если мы говорим об одних и тех же ассоциациях, – я на несколько секунд задумалась, а потом тряхнула головой и продолжила, – то «Рек крови» не будет. Я помню, что ты уезжаешь. И я ни на что не претендую. Считай, что это просто размышления «на тему», не больше. Литературное преувеличение, свойственное графоманам.

– Тогда так и зафиксируем, – улыбнулся ты. – Пройдемся еще?

Я не знаю поверил ли ты мне. Сама я в то, что это «просто творчество» конечно не верила. Только озвучить свои реальные чувства оказалось слишком страшно. Да, увы, мне – такой сильной, умной, независимой и прекрасной во всех отношениях – стало страшно. Поэтому я просто закрыла свой прелестный ротик и кивнула.

Мы еще пошатались по Москве, поржали над магазинными вывесками в переулках на Басманке – они как-то особенно удались дизайнерам и цветом, и формой, и подсветкой: куда не глянешь одни сплошной чудесный «вырвиглаз». А потом ты уже традиционно отвез меня домой. Где в процессе разного рода дел – душ, бутер, чай, сигарета – я наплевав на последствия взяла в руки телефон, сделала несколько фото, а потом набрала сообщение.