– Спасибо за комплимент, Никиточка.

Он съежился, будто я выплеснула ему в лицо стакан холодной воды. Знала, что ему не нравится, когда его так называют. Я оскалилась, и тут же голову пронзила боль от улыбки, мир закачался, и я машинально облокотилась на стену. Никита, заметив это, подскочил ко мне, приобнял за талию, чтобы придержать. Опомнившись, я оттолкнула его.

– Ты чего пристал ко мне, Власенко? – спросила я. – Ты вообще знаешь, что у нас сегодня важная игра, а ты чуть не травмировал члена команды?

– Знаю, конечно, кто ж не знает, всем сказали прийти и поболеть за вас. – Он опустил руки и закатил глаза. – Либо болеть, либо помогать в библиотеке. Я лучше посмотрю, как вы продуете.

Я была на грани.

– Ты невыносим, – выплюнула я. В глазах рябило.

На лице Никиты отразилось волнение. Он снова приобнял меня, придерживая за талию. Я увидела, как с первого этажа поднимается Наталья Андреевна, и решила проучить Власенко за его длинный язык, сделав вид, что плачу. Прикрыв руками лицо, я старалась изобразить всхлипы. Растерянное лицо Никиты надо было видеть!

– Никита, что тут случилось? Почему Диана плачет? Почему вы не на уроке? – протараторила классная руководительница.

Никита на удивление не соврал, сказав, что ударил меня дверью. Я же сидела, потирая глаза и делая вид, что уже успокаиваюсь.

– Никита, отведи Диану в медпункт и иди на биологию. Я спрошу у Галины Васильевны, поощрил ли ты ее своим присутствием в этот раз.

Когда учитель скрылась за следующим поворотом, я убрала руки с лица и ехидно улыбнулась. Тогда Никита все понял.

– Ты маленькая лгунья!

– Да, Никиточка, это тебе за твой длинный язык. Не все же должно тебе сходить с рук.

– Да ты завидуешь, маленькая фея Динь-Динь? – Потрепав меня по волосам, Власенко усмехнулся.

– И чему мне завидовать? – Сбросив его руку с головы, я состроила злую гримасу. – Поблажкам? Наша классная руководительница видит тебя насквозь.

– Зато каким поблажкам!

– Нашел чем гордиться. – Я закатила глаза. – Не пробовал добиваться не личиком, – обвела пальцем контур его лица, – а головой, – указала на висок.

– Ты сегодня злая, Динь-Динь.

– Не называй меня так, – огрызнулась я. – В нашей с тобой истории я буду злым гоблином или старой ведьмой, но никак не феей.

– Ты уже, – засмеялся он.

– Ну-ну, смейся дальше. Я хотела тебе помочь избежать биологии, но уже передумала.

Расслабленный взгляд Никиты стал заинтересованным.

Сделав невозмутимый вид, я подошла к нему так близко, что почти касалась его подбородка кончиком носа, и произнесла:

– Я же знаю, как ты терпеть не можешь биологию. Все эти пестики и тычинки сводят тебя с ума. После урока я подойду к Наталье Андреевне и скажу, что фельдшера долго не было и ты, как настоящий рыцарь, – я показала пальцами кавычки, – вызвался посидеть со мной, чтобы мне не стало хуже.

– И что ты хочешь получить взамен?

– А ты быстро схватываешь! – Хитрая улыбка моментально появилась на моем лице. – Будешь мне должен.

– Я должен тебе? – Он изумленно уставился на меня. – Ты только что меня подставила.

– Не надо этого актерства. Твои чары на меня не действуют, – отмахнулась я. – Можно сказать, я тебе аттестат спасаю. Уверена, что ты не сделал домашнее задание на сегодня и еще три предыдущих. И ты у Галины Васильевны не в любимчиках. Так что, вероятнее всего, схлопочешь не меньше четырех двоек. – Я подсчитывала на пальцах его отметки, как вдруг в глазах снова помутилось, и я облокотилась на Никиту – не специально, конечно же.

– Я согласен, Семушка. Но еще посмотрим, во что это выльется, – хитро улыбнулся он.

Семушка, бр-р-р. Звучит как что-то вязкое на языке. Как же я не любила это прозвище, которое он мне дал еще в начальных классах.