Следующий – жилистый, лёгкий. У него чуть раскосые глаза.

Этот умеет драться. Он делает ложный выпад, потом второй, оба раза я увёртываюсь. Потом он взмывает в воздух, пытаясь ударить меня ногой в грудь, я отскакиваю назад и вдруг обнаруживаю, что это движение тоже было обманным: он уже позади меня и его кулак летит мне в лицо. Он попадает. Я чувствую, как ломается нос, но мне плевать: одновременно с этим я бью ногой ему в пах, он сгибается. Следующим ударом я подсекаю ему ноги. Я пытаюсь сломать ему позвоночник, но он откатывается, и моя нога попадает ему по руке. Он воет. Я бью его ногой в висок и вырубаю.

– Сука, а… – говорю я, вытирая кровь с лица.

Этого уносят в другую сторону: он выдержал испытание. Будет драться на арене.

Третий – тот самый, с браслетом на руке. Он очень волосатый, немного похож на обезьяну. Первым делом пытается неуклюже ударить меня в лицо. Я скольжу мимо него, перехватываю руку и ломаю её о своё плечо. Он визжит, как недорезанная свинья. Вторым ударом я вгоняю его кадык поглубже в горло. Этому гладиатором не бывать.

Ко мне выходит невысокий полный человечек с хитрым взглядом. Он долго смотрит на меня, даже не пытаясь напасть, а потом нагибается и набирает с земли камешков.

– И что? – говорю я.

Он бросает их в меня: по одному, с дикой скоростью, мастерски. Явно профессиональный метатель ножей. Я увёртываюсь от нескольких камешков, но затем болезненно получаю по лицу, потом в грудь, потом в живот, по руке. В два прыжка преодолеваю расстояние до метателя, как вдруг один из камешков попадает мне в глаз. Я ничего не вижу, боль дикая, но я знаю, где стоит толстяк. Сцепленные в замок руки врезаются в круглую голову. Я застываю на месте и открываю здоровый глаз. Толстяк оглушён: он лежит на земле и тяжело дышит.

– Прошёл, – говорю я.

Всё лицо в крови, но остался последний, пятый. Остальных – завтра. Редко выпадают такие тяжёлые клетки. Обычно встречается один сильный боец на десять – пятнадцать рабов. Тут – двое на пятерых. Главное, чтобы не трое.

Последний просто бьёт меня в живот. Я выдерживаю удар и выкалываю ему глаза «козой», он не успевает даже увернуться. Вторым ударом я ломаю ему горло. Отхожу. Больно, но я привык.

– Господин Риггер, вам требуется помощь? – женский голос.

Это Катина, прислужница Пантеры.

Я поднимаю кобуру с дробовиком и иду к выходу. Она трусит за мной. Глаз болит страшно, нос тоже. На руке, куда попал камень, рваная рана. Кожаный жилет на груди испорчен. Метатель хорош, да. Это будет интересным номером.

Я останавливаюсь и оборачиваюсь к Катине.

– Иди вперёд.

Теперь она идёт передо мной, я держу руку на её плече. Глаза закрыты.

Мы приходим в помещение, Катина сажает меня на что-то мягкое. Я жду. Она промывает мне глаз и стирает с лица кровь. Обидно, что теперь придётся ходить вот так весь день. Катина бинтует мне руку.

Мы – в комнате Катины.

Открываю здоровый глаз. Если бы я был в порядке, я завалил бы Катину на кровать и сделал своё чёрное дело. Но в таком состоянии я не справлюсь с Пантерой, который наверняка явится на её крики. И тогда будет очень больно – мне.

– Спасибо.

– Не за что, господин Риггер.

Встаю, иду обратно к клеткам. Вся процедура перевязки заняла не более десяти минут. Навстречу идёт Пантера.

– Хороший улов, – говорит он.

– Неплохой.

Улов просто отличный. Я иду к площадкам, где обучаются драться молодые гладиаторы, пошедшие на арену добровольно, – не рабы. Узкоглазый темноволосый мужчина размахиваетмечом. Вот он отхватывает кому-то руку, кому-то распарывает живот. Противники боятся подойти ближе. Мужчина спокоен как удав. На его лице – ни тени эмоций. Он одет в чёрное кимоно, из-под которого видны чёрные мягкие сапожки с серебряным узором.