Одно яблоко гораздо вкуснее, чем когда их много. А подаренное яблоко не сравнить по вкусу с купленным, хотя, конечно, уступает скраденному… Всё было, как сказал Тычбек. Когда его не было за прилавком, то заменявший его душевный соотечественник спрашивал: «Ты Аня?» И, получив утвердительный кивок, выдавал Ане фрукты. Так была налажена регулярная благотворительная витаминизация. А по ее завершении Аня отправлялась бродить дальше.

Еще у Ани не было никакого желания оригинальничать. Как туристка первого-второго дня, она шла одними и теми же маршрутами. То на Патриаршие, то на Арбат. Потом могла сделать круг, прогуляться новым маршрутом, но на следующий день опять шла или на Патриаршие, или на Арбат.

На Патриаршие можно ходить разными дорогами. В одну из первых прогулок она пошла по Малой Бронной. Шла-шла и наткнулась глазами на «Окно в Париж». Она здесь уже была. И не одна. Подумала: «Зайти – не зайти?» Потянуло зайти. В магазине всё та же узнаваемая красота. Вещицы, без которых, кажется, жить невозможно. И купить их надо обязательно все. Показалось даже, что вещи и сегодня всё те же, что были тогда.

Они забрели сюда с Глебом. Это для нее он был Мистер Комфорт, а все знали его под именем Глеб. Ей милостиво выделили 10 минут на осмотр достопримечательностей магазина. Они спешили в ресторан. Спорить было бесполезно, да ей и самой хотелось есть. Поэтому Аня понеслась по залу, ахая и охая. И вдруг остолбенела. На стуле как-то случайно висела оранжевая тряпичная сумочка. С большим оранжевым цветком. Она ничего не сказала, даже не посмотрела на Глеба. А он молча уже шел к кассе. Ему не надо было объяснять, что значит этот внезапный приступ столбняка. Дешевле просто купить – это было выяснено опытным путем. Пока она активно двигалась и лепетала, можно было быть спокойным. Особенно если в магазине был диван и приносили напитки. Но внезапный приступ столбняка и немоты значил только одно: Аня не уйдет отсюда без этой вещи. Ни за что. И лучше не обсуждать и не спорить. Однажды ему удалось увести ее без покупки при аналогичных обстоятельствах, но наутро он поехал к самому открытию магазина, потому что… Ну, просто ему захотелось сделать Ане приятное. Сюрприз, так сказать. Ему было непонятно, но очевидно, что с некоторыми предметами у нее возникает какая-то кармическая связь, прочность которой лучше не испытывать. В общем, они вышли из «Окна» с песней. Пела, конечно, Аня. Ей почему-то вспомнился мотив песенки «Коричневая пуговка лежала на дороге». Аня смеялась и пела: «Коралловая тряпочка, и на ней цветочек – это любимая сумочка моя…»

– Как ребенок, – Глеб не мог согласиться, что и ему тоже весело, и песенка смешная, и сумочка очень даже подходит Ане, поэтому решил изобразить, что журит ее.

– Ты только посмотри: сколько позитива и витамина С в цветочке, не говоря про всю сумочку! – Аня уже боготворила эту оранжевую тряпочку.

– Надеюсь, съесть ты мне ее не предложишь, – Глеб озирался по сторонам и пытался понять, туда ли они идут, – когда я попрошу передать апельсин.

– Трудно сказать, – Аня сделала вид, что задумалась, – обещать тебе ничего не могу… Да, извини, дорогой, обещать не могу…

Он всегда любовался, когда она была такая странная. Ему очень хотелось заглянуть в ее голову и понять, что там происходит, почему она так говорит, так думает… Как она думает? Как? Это же не мысли! Это вообще непонятно что… Но это так его заводит…

Утром Глеб подарил Ане кораллы. Яркие бусы и браслет – точь-в-точь к ее новой любимой тряпочке-сумочке.

– Глебушка, – Аня потянулась под одеялом, – спасибо, дорогой, они – волшебные. Теперь я точно не стану тебя принуждать есть сумочку… Одну… А только вместе с бусиками и браслетиком! – Аня прыгнула на Глеба, как кошка. И очень нежно поцеловала.