– Похоже на Ксенофонта[5], не находите? – спросил Романов, которому только сейчас пришла в голову эта позабавившая и смутившая его мысль. Брови Жарко высоко прыгнули под волосы, он непонятно сказал:

– Извините… – И продолжал уже о другом: – У нас в клубе было сорок семь человек. Когда началась вся эта заваруха, мы долго не думали, оккупировали здание школы, где я когда-то начинал преподавать. Перевезли туда семьи, кстати – захватили бензоколонку рядом… А сейчас там у нас больше тысячи народу, две трети – женщины и дети. Что-то вроде коммуны. Кстати, я с мэром-то разговаривал. Но не хватило, так сказать, сил для морального давления… Учтите, он дерьмо. Но злобное и хитрое. И вы ему нужны…

– Ему нужен не я, а бригада, – задумчиво сказал Романов. – Я не виделся с ним ни разу, поверите? Поэтому подождите – я сам составлю о нем мнение. Поверьте, я вовсе не хочу того, что начал делать. Не хочу, – с силой, хотя и негромко, повторил Романов, и Жарко кивнул. И молчал до самого поворота к мэрии, разглядывая залитые резким солнечным светом улицы, мелькавшие за окном. Свет только оттенял отчаяние и разорение, царившие там. Яркие вывески и рекламы казались издевательством над людьми. Собственно, – подумал Романов, глядя, как в конце проспекта вырастает высокое прямоугольное девятиэтажное здание, больше похожее на старинную крепостную башню, – это и было издевательством. Всегда…

Площадь перед мэрией по периметру была окружена баррикадой из мешков с песком и бетонных реперов, а также цепочкой «ежей» из обрезков рельсов. Единственный въезд перекрывал тоже сложенный из мешков капонир, в котором стоял на широкой треноге невесть откуда вытащенный «ДШК». На площади находилось десятка три полицейских – с оружием, в основном все с теми же «ксюхами», они хаотично слонялись туда-сюда и выглядели скорей неуверенно-пришибленно. Но тем не менее это были вооруженные люди, худо-бедно умевшие со своим оружием обращаться и явно подчинявшиеся мэрии. «Интересно, а где местный ОМОН? – вдруг задумался Романов. – Отряд-то во Владике был неплохой и немаленький…»

К остановившемуся «уазику» тут же – явно предупрежденный заранее – подбежал один из полицейских – с погонами майора, в криво сидящем бронежилете, с пистолетом в новенькой кобуре, посаженной так, что быстро достать оружие было просто невозможно. Что-то забормотал, явно думая, что вежливо и в то же время твердо приглашает Романова «пройти» – понять на самом деле это можно было только по судорожным телодвижениям. Глаза у майора остановившиеся, полные застывшим изумлением, недоумением и ужасом. Он до такой степени походил на оживленный заклинаниями труп, что Романов передернулся и поспешил к мэрии.

– Мы тут подождем, – сказал вслед Жарко. И, кажется, зевнул…

Оказавшись внутри, Романов слабо удивился – в здании было светло, тепло, чисто. Очевидно, работали генераторы. Впрочем, удивился именно слабо и без гнева. В конце концов, у них в части тоже было совершенно так же. Может быть, люди просто не знают, что делать, и стараются хотя бы вокруг себя сохранить порядок.

Удивительней было другое. Во всех кабинетах шла напряженная работа. Гудело, трещало, щелкало, слышались распоряжения, носили какие-то бумаги, на каждом лице написана деловитость. Он бы даже поверил в это, если бы не две вещи. Первая – он видел город и то, что в нем творится. Вторая – он несколько раз заглядывал всем этим занятым людям, попадавшимся ему в коридорах, в глаза.

И видел там пустоту. Система привычно обслуживала саму себя, убедив себя же в том, что ничего особенного не происходит.