Не дожидаясь скандала, демократы, у которых все еще было большинство в обеих палатах Конгресса, заморозили помощь Киеву и создали спецкомиссию, чтобы разобраться, на что идут средства, направляемые на Украину.

Это был только первый серьезный практический удар по киевскому режиму.

Все понимали, что на фоне информационной бомбы, в которую превратился «атомгейт», ноябрьские выборы обернутся для демократов оглушительным поражением. Они потеряют большинство в обеих палатах, а президент превратится в «хромую утку»9, ходящую под постоянным риском импичмента. Реальная власть перейдет к республиканцам, которые резко сократят, если не остановят полностью, поддержку Украины. Многие американские аналитики даже говорили о том, что новая власть попытается договориться с Москвой о разделе сфер влияния в Европе.

Остановка американской помощи Украине будет автоматически означать ее поражение. Сколько еще продержится Киев, который, возможно, некоторое время еще продолжит поддерживать Европа, будет уже неважно. Главное, что его капитуляция на условиях Москвы станет неизбежной.

Именно это и будет основным результатом операции с ядерным устройством.

Одернув новенький генеральский китель, Дугин поправил на груди золотую звезду Героя и бросил быстрый взгляд на сидящего в приемной секретаря. Тот улыбнулся и одобрительно кивнул. Новоиспеченный генерал открыл дверь кабинета главы ГРУ10 и сделал шаг вперед.

– Товарищ адмирал… – начал было он, но хозяин поднялся с кресла и вышел навстречу, чтобы пожать руку.

– К черту формальности, генерал. Дай я лучше тебя рассмотрю. Красавец! Герой, ни дать ни взять. Ну проходи. Рассказывай, как все прошло у Первого.

– Быстро прошло. Ты же знаешь, он тянуть не любит. Пара ребят из роты почетного караула. У каждого по лакированной коробочке. В одной – звезда, в другой – генеральские погоны. Фанфары. Сам зачитал приказ и приколол орден. Потом присели поговорить минут пять – и вся церемония.

– Да. Жаль, что так скромно все. Тебя надо чествовать в Георгиевском зале Кремля, чтобы вся страна знала. Но, сам понимаешь, нельзя. Видишь, какую кашу мы заварили. Пиндосы теперь друг другу глотки рвут. Что нам, собственно, и надо. А еще надо твои погоны и звезду обмыть, – он по-дружески хлопнул генерала по плечу. – Но это потом. Сейчас приказано продолжать работу. Готов?

– Всегда готов.

– Тогда пошли по чайку и поговорим, – адмирал жестом пригласил Дугина за стол совещаний, где стоял фарфоровый чайник с российским гербом, пара чашек и тарелка с печеньем. – А поговорить нам есть о чем. Операцию с устройством надо продолжать.

– Я слышал, американцы слезно просят его вернуть.

– Есть такое. Это наши мидовцы все с ними переговариваются, что-то пытаются выторговать. На Первого давят. Тот все больше и больше склоняется к договорняку.

– Кинут ведь как всегда.

– Кинут. Сомнений нет, – согласился руководитель ГРУ. – Америкосам верить нельзя. Особенно сейчас, когда демократы еще формально у власти, но ослабли настолько, что вынуждены договариваться с республиканцами, чтобы те через полгода не поджарили их задницы. В вашингтонском болоте сейчас никого договороспособного нет. Поэтому и веры им нет. Первый хоть и за переговоры, но понимает это и одобрил вторую фазу операции. Во всяком случае, на этапе планирования и согласования. Такое его решение о многом говорит.

– Вижу, есть уже наметки, – с нескрываемым интересом спросил Дугин.

– Есть. Нужно, чтобы устройство сработало по своему прямому назначению. Только не против нас, а против США.

– Неужели в Штатах или где-нибудь на американской базе в Европе или Японии? После ядерного инцидента там население бы точно взбунтовалось.