Когда Ковалев доложил последнюю информацию главе ФСБ, тот собрал небольшое совещание с участием профессора.

– Вы проделали серьезную работу, – поблагодарил он Подольского. – Ваша лаборатория уже почти три месяца занимается исследованиями. Мне бы хотелось знать, что вы обо всем этом думаете.

– О чем именно? – профессор бросил на директора колкий взгляд. – Об «Очищении», о глобальном геноциде или о том, что мы создаем биооружие против англосаксов. Которое, кстати, тоже попадает под определение геноцида, потому что не является избирательным и затрагивает все население.

– Вижу, у вас есть сомнения по поводу того, что вы делаете, – нахмурился глава ФСБ.

– Если бы у меня были сомнения, никто бы меня не заставил этим заниматься. С научной точки зрения то, что я делаю, методики, которые я использую, – это новая страница в работе с белками. Даже не страница, а целая глава, качественный прорыв, способный в будущем вывести нас на полноценное моделирование белковых соединений. Мы сможем создавать новые типы белков с заданными свойствами, создавать новую жизнь, новых существ. Эти возможности поражают и открывают для человечества фантастические перспективы. Но когда я думаю, что от моей работы могут погибнуть миллионы, хочется бросить все и сжечь лабораторию.

– Понимаю, – медленно кивнул директор. – И хочу, чтобы вы тоже осознавали, что ваша лаборатория – это линия фронта, линия боевого соприкосновения нашей страны с врагом, безжалостным и беспощадным, решившим уничтожить Россию и истребить наш народ. Вы ведете войну, профессор. Сейчас эта война даже более важна, чем наша операция на Украине. Там вопрос рано или поздно, так или иначе будет решен. С «Очищением» решить вопрос можно только одним способом: найти противоядие и уничтожить врага, чтобы он через пару лет не повторил попытку уничтожить нас более изощренным методом.

– Я все это тоже понимаю, – грустно вздохнул Подольский. – Только от этого не легче. Мне порой реально плохо становится, когда я смотрю на своих детей и думаю, что сидящая внутри зараза медленно убивает их организм. Хорошо, хоть внуков не привил.

– Ваша реакция вполне естественна. Вы ученый. Вы знаете все про «Очищение». А миллиарды людей по всему миру понятия не имеют, что заражены смертельной болезнью. Это война, профессор. В ней мы либо победим, либо проиграем и перестанем существовать как нация и как государство. Другого выбора нет. И в этой войне вы – наш главный боец. В истории было мало эпизодов, когда весь груз ответственности за судьбу страны лежал на одном человеке. Сейчас как раз такой момент. Не подведите нас.

– Не подведу. Но я не боец. Я – ученый, создающий смертельное оружие. Как его применять, решать вам. Ответственность за последствия тоже будет лежать на вас. И знаете что? Эта мысль делает мой сон немного спокойнее.

– Можно и так. Возможно, я выбрал неточную метафору. Вы действительно ученый, создающий оружие. Завершив работу, вы встанете в один ряд с гениями советской науки, которые разрабатывали ядерную бомбу и межконтинентальные ракеты для ее доставки – оружие, обеспечивавшее безопасность страны всю вторую половину двадцатого века. Это очень достойная компания.

– Здесь я с вами полностью согласен.

– Тогда закончим с лирическими отступлениями и вернемся к теме, – деловито подвел итог директор. – Я видел ваши скорректированные планы. Сейчас вы тестируетесь на клеточной культуре. Через пару недель можете провести первые исследования ингибитора на людях.

– Верно. Мне нужно хотя бы человек сто. Желательно добровольцев.

– Найдем вам добровольцев. Не беспокойтесь. И наших, и украинцев. Может, даже пленных поляков и англичан подгоним для тестов. Вы лучше расскажите, что думаете об информации по распространению «Очищения» в мире, которую доставили наши коллеги из внешней разведки.