Пратт сидел напротив девушки и растерянно хлопал глазами:

– Я думал, ты любишь водку. Не знаю, с чего я это решил.

Ева улыбнулась, увидев смущение своего знакомого:

– Я ничего не люблю, так как на меня не действует алкоголь, но если выбирать – то вино, потом виски, потом коньяк, но я с удовольствием попробую американскую водку, – Ева подняла стакан, призывая своего собеседника выпить, и сделала первый глоток. – Так, что нового? Есть интересные дела?

– Я не видел тебя пять лет, а ты хочешь поговорить о работе?

– Ты прав. – Тайнова вздохнула, – Просто, я больше не умею ни о чём разговаривать.

– Давай, я тебя научу, – Роберт подмигнул, – Ну, во-первых, как такое возможно, что тебя отпустили в Америку в отпуск?

– Ты прав, почти невозможно. Почти… Нужны хорошие знакомые. Но это не исключает того факта, что, пока я была в аэропорту, мне незаметно не засунули жучок в интересное место для прослушки.

– То же самое могу сказать и про себя. Думаю, уже всё ЦРУ на ушах стоит, зная с кем я пошёл на встречу. – Они оба рассмеялись, – А ты умеешь улыбаться!

– Да, меня учили в детстве. Может, обновим? – Ева взглядом указала на пустые бокалы. Алкоголь постепенно расслаблял тело и затуманивал разум, уводя от скверных размышлений. Она задумчиво всматривалась в шумную толпу веселящихся людей: они смеялись, обсуждали злободневные темы, обнимались, флиртовали – они жили. Эти люди умели жить.

Пратт вернулся уже с двумя бокалами вина:

– Что ты там говорила? Сначала вино, потом виски, потом коньяк. Я правильно всё понял?

– Правильно. – Тайнова приняла бокал вина из рук Роба.

– Ты не похожа на счастливого туриста в Нью-Йорке. Что не так?

– Я не знаю, что делают счастливые туристы в Нью-Йорке. Что вообще делают туристы?

– Как ты можешь так говорить?! – казалось, Пратт действительно возмутился, – Ты в столице мира! Сам город одна сплошная достопримечательность. Что ты сегодня успела посмотреть?

– CNN по телевизору в номере. А что нужно было?

– Статуя свободы, бруклинский мост, Эмпайр-стейт-билдинг, Тайм Сквер, Рокфеллер центр, центральный парк, памятник трагедии одиннадцатого сентября, Башня Свободы и…

Ева перебила собеседника:

– Я это видела по телевизору и на картинках, не думаю, что ели увижу всё это в живую, то что-то изменится. Есть ещё предложения?

– Я всегда знал, что ты странная, но, чтобы настолько! Сходи завтра в Хайлайн парк. Тебе понравиться, там как раз есть уединенные места, куда ты можешь зайти, присесть на лавочку и насладиться своей депрессией. Тебе понравится.

Тайнова понимала, что разговор заходил в тупик, и решила поменять русло диалога:

– А у тебя что нового? Ты всё ещё встречаешься с той девушкой?

– С Мэгги? Да. Мы помолвились. Собираемся пожениться через четыре месяца, – при этих словах Ева поперхнулась, – С тобой всё в порядке? – Роберт встал со стула, желая помочь девушке.

– Да-да, – откашливаясь, произнесла Ева, – Так, ты всё-таки решился? А она… Она в курсе, чем ты занимаешься? И всё равно хочет связать с тобой жизнь? Завести детей?

– Ты так говоришь, будто я преступник?

– Хуже… Ты детектив. То есть, она готова к тому, что в один прекрасный день тебя могут убить на задержании, и она одна с ребенком будет метаться, не зная, что ей дальше делать, так как все эти обещания твоих сослуживцев помочь «если что» на самом деле гроша ломаного не стоят. В итоге, если она не справиться с депрессией после твоей смерти, будет искорёжена не только её жизнь, но и жизнь ни в чём не повинного дитя и потом…

– Стоп. Стоп. Остановись, – Роберту пришлось повысить голос, чтобы остановить Тайнову и успокоить внезапный всплеск эмоций, – Ты сейчас говоришь обо мне или о себе? Рана из детства?