Девушка молчала. Она не знала, что ответить, она не знала, как это всё объяснить. Тайнова решила выбрать самый простой вариант:

– Это важно для меня. Я надеюсь, что так я смогу всё вспомнить.

Астов закурил вторую сигарету, не сводя глаз с девушки, стоящей посреди комнаты:

– Ева, неужели тебе не хватает всего того дерьма, что ты видишь на работе каждый день. Мне больно думать о том, что ты приходишь вечером в квартиру с одним столом и стулом, садишься на кровать и пялишься в стену, пытаясь разобраться в деле двадцати трех летней давности. У тебя нет знакомых, нет друзей, нет мужчины. Всё, что у тебя есть, как я только что узнал, так эта стена с фотографиями, обрывками записей из дела и красными нитками.

– Это мой выбор, оставь всё это мне.

– Как бы ты ко мне ни относилась, в чём бы ни винила меня, я всё равно буду переживать за тебя. Судьба отняла у меня сына, за то, что я не досмотрел за ним. Я не хочу потерять ещё и тебя.

Тайнова молчала, ей больше нечего было сказать. Слова Астова не разжалобили её, не смягчили, не поменяли отношения к нему. Еве просто хотелось сменить тему, хотелось забыть об этом разговоре.

– Я больше не буду спрашивать тебя об этом, делай что хочешь. Только ответь на последний вопрос: Как давно ты копаешься в этом?

– Как только начала работать в полиции.

Астов затушил сигарету, выпуская изо рта облако едкого табачного дыма:

– Ладно… Допустим. Я вообще пришёл за другим. Налей мне кофе.

– А если у меня его нет, – закрывая дверь в спальню, ехидно сказала Тайнова, – Могу предложить воды.

– Брось, – парировал Виктор Вениаминович, – Ты кофейный наркоман, у тебя может не быть еды, но не кофе.

Когда Ева вернулась в гостиную с кружкой и суповой чашкой, на столе уже лежала картонная папка с надписью: «Дело №…», и из неё выглядывали уголки фотографий:

– Что это? – Ева махнула головой в сторону стола.

– Это снимки, сделанные криминалистами на месте обнаружения нового тела.

– Месте обнаружения тела? Ты считаешь, что оно не является местом преступления?

– Нет, не считаю, сейчас посмотришь и сама в этом убедишься. Предупреждаю сразу, характер преступления абсолютно другой, не похож на тот случай с неизвестной девушкой, но что-то тут не так. Посмотри, может ты скажешь? – Астов протянул девушке фотографии.

Ева поставила посуду с кофе на стол и приняла из рук Виктора снимки.

Один взгляд. Мимолетный взгляд на первую фотографию и всё тело пронзил разряд электрического тока. На мгновение она разучилась дышать. Ева уже знала. Она догадалась, что это за дело:

– «Черный георгин», – сорвалось с губ, – На земле нет крови, её убивали не здесь.

– Что? – переспросил генерал.

– Крови мало.

– Нет, что ты сказала сначала.

Тайнова глубоко вздохнула, села на стул и пронзительно посмотрела на Астова:

– У нас серия. Эта девушка, точнее, способ убийства девушки, – Ева сделала глоток кофе, – «Черный Георгин» не раскрытое убийство, произошедшее в Америке в 1947 году. Очень громкое дело, я много о нём читала, собственно, как и о других убийствах. В чем уникальность именно этого? В способе убийства: тело нашли на бесхозном земельном участке, его разрубили на две части в районе талии и расчленили. Убийца удалил наружные и внутренние половые органы, а также соски. А рот, в чём собственно изюминка, был изуродован улыбкой Гуимплена или, как ещё называют, улыбкой Челси. Ничего не напоминает?

Астов взял фотографии в свои руки и ещё раз их просмотрел:

– Один в один. Но почему ты считаешь, что это серийник?

Тайнова не спешила отвечать, она неспешно попивала кофе, пытаясь правильно начать долгий разговор: