– Швы не нужны. – говорит. – Но нужно обработать рану.

– Можешь…можете позвонить Эмме?

На его лице растягивается улыбка.

– Можно на ты. И да, могу, конечно.

Тристан достает телефон из местечка между нами. Прикладывает к уху, но ничего не происходит. Он пробует еще раз. Снова глухо.

– Не берет? – спрашиваю я, чувствуя, как вода стекает по спине и ногам. Хорошо, что салон машины кожаный.

– Нет.

– А вы…ты знаешь, где она живет?

– Да, знаю.

– Можешь отвезти, пожалуйста?

– Конечно. – отвечает он и заводит машину.

Мы мчим по ночным улицам Парижа под музыку дождя. Сиденье приятно согревает теплом, а воздействие алкоголя усиливается. Голова начинает кружится, а ладони покалывать. В голове пусто, как после шторма, и я почти молюсь, чтобы так оно и оставалось.

Дождь прекращается, когда мы подъезжаем к зданию, где живет моя подруга. Я тянусь за ручку, но Тристан останавливает.

– Подожди, – его взгляд опускается на мои босые ноги. – я сам проверю дома ли она.

Мне ничего не остается, как просто кивнуть. Он выходит из машины, а я наблюдаю за тем, как он подходит к двери и нажимает на кнопку домофона. Всю дорогу сюда он молчал. И я словила себя на мысли, что мне не было неловко. В любой другой ситуации я бы наверняка постаралась как-то заполнить тишину, но с ним в этом не было необходимости.

Проходит несколько минут, прежде чем он возвращается, и я понимаю, что Эммы скорей всего нет дома. И что мне теперь делать? Ехать домой совсем не хочется. Впервые за все шесть месяцев.

Тристан садится в машину и я тут же говорю.

– Все в порядке, я подожду её.

– И кем я буду, если оставлю девушку одну ночью в промокшем платье на улице.

Я задумываюсь.

– Эм-м-м, последним козлом? – выпаливаю я, и только потом осознаю, что только что сказала.

Жар стыда поднимается к щекам. Но Тристан начинает смеятся.

– Я не это хотела сказать.

– Нет. Именно это. И ты права. Поэтому выбирай. Дом или ресторан?

– Что?

Его синие глаза выжидающе смотрят, будто он не знает, я правда такая глупая или он не так выразился. Я склоняюсь к первому варианту, но видимо, он думает иначе.

– Куда поедем? Ко мне домой или в ресторан?

– В этом нет необходимости. Правда. Дождь закончился. На улице лето. А я брала пару уроков самообороны в детстве. Я справлюсь.

– Я не спрашивал справишься ты или нет. Если ты не выберешь сама, я сделаю это за тебя. И мне почему-то кажется, что тебе мой выбор не понравится.

– В ресторан. – тут же говорю я, и он одобрительно кивает.

– Вот так бы сразу.

Мы снова срываемся с места.

В какой-то момент я не могу устоять и опускаю окно со своей стороны, немного высовываясь головой. Ветер щекочет лицо, и я закрываю глаза, вдыхая запах дождя и Парижа, который действует на меня практически исцеляющим образом.

Я влюбилась. Думаю, это самое подходящее слово. Я по уши влюблена в этот город с его узкими улочками, уютными кафе и старыми книжными магазинами. От этой мысли становится тепло, и я улыбаюсь. В этот момент все хорошо. У меня все хорошо.

Снова сажусь ровно и перевожу взгляд на Тристана, который наблюдает за мной, как за предметом искусства, словно пытаясь понять, что задумал художник. Спойлер. Мои родители хотели, чтобы я стала доктором, была признана высшим обществом, вышла замуж за достойного человека, естественно из хорошей семьи, и превратилась в женщину, которой можно гордится. Забавно, как все пошло не по плану – краски на холсте растеклись, фон смазался, а рисунок исказился, превращаясь в карикатуру. Да, это я.

Мы одновременно отводим взгляд. Я из-за неловкости, а он…наверное, потому что прочел мои мысли.

Спустя пару минут мы останавливаемся у ресторана. Он выходит из машины, и я делаю то же самое.