Потом вышли на грунтовую дорогу и пошли вдоль берега озера, заросшего кустарником. Один наш крестоходец (тот самый Николай, приятель Шлямова), не выдержал и побежал к нему (то ли купаться, то ли просто посмотреть ближе?), скрылся из виду. На берегу попалась одна компания отдыхающих, с палаткой, машиной. Со стороны деревни к ним подъехал на мотоцикле в синих клубах выхлопа ещё один человек… А мы идём мимо бодрым шагом – человек пятнадцать идут группой впереди, остальные растянулись. Я тоже отстал, и как ни старался догнать голову крестного хода, это оказалось мне уже не по силам.

Наконец показалась голубая беседка часовни, огороженная штакетником, а недалеко от неё посреди широкого поля – микроавтобус и грузовичок с вещами – это наш будущий стан. Вился синий дымок от костра.

Конечная точка крестного хода достигнута. Теперь надо разбить лагерь, ужинать и отдыхать…

Так закончился третий день пути.

Лагерь на Иргени

Наконец путь осилен. Можно сбросить с себя вещмешок и разуться. Крестоходцам предстояло поставить палатки и готовиться к ночлегу в поле. Почти у всех участников крестного хода свои палатки. У меня неплохая 3-местная палатка с тентом, очень быстро ставится. Отец Андрей рекомендовал установить палатки, придерживаясь какого-то порядка, но только он сам, Сергеич, ещё один мужчина и я поставили свои палатки красиво в одну линию, а остальные навтыкали абы как. Возле палатки священника установили хоругвь с изображением Богородицы, на которую он повесил икону Иргенских мучеников и свой священнический крест.

Скоро разбили лагерь, в центре его запылал костёр, на котором готовился ужин, из деревни привезли дрова и воду. Наша стоянка располагалась посреди поля, в метрах 20 протекала река Хилок, а до самого озера достаточно далеко.

После вечерней молитвы можно ложиться спать. В первую ночь поднялся сильный ветер, от которого моя палатка ходила вся ходуном, и я боялся как бы её не снесло. На другой день ветер стал ещё сильнее, мою и Сергеича палатки почти прижимало к земле, когда как другие палатки выдерживали напор ветра.

– Да, неудачная у нас конструкция, – заключил Сергеич, – буду знать, в следующий раз другую возьму.

Он долго ходил вокруг своей палатки, силясь понять, в чем дело, подходил и осматривал соседские палатки. Наконец, сказал:

– Всё ясно. Всё-таки более устойчивые, у которых каркасные дуги продёргиваются прямо через тент, а не прикрепляются к нему с помощью крючков, как у нас с тобой…

Но мы всё равно несколько укрепили наши временные жилища, подвязав к каркасу специально предусмотренными тесёмками внешний тент, а Сергеич ещё и переставил растяжки на подветренную сторону. Вот такие нюансы походной жизни.

Раз я уж заговорил о палатке, скажу, что палатка – замечательная вещь. Всё-таки какое-никакое – это твоё личное пространство. От ветра защищает прекрасно (на дожде не приходилось ещё её испытать). Обе ночи на Иргени выдались довольно прохладными, особенно вторая. Я спал в спортивных брюках и в куртке на синтепоне в лёгком спальном мешке, который рекомендован до +10 – 0 градусов. Вполне тепло. Во вторую ночь пришлось сверху накидывать ещё и брезентовую плащ-палатку.

На следующий день на Иргени занимались приведением в порядок часовни. Лично я дёргал траву и вырубал лопатой крапиву, а потом красил коричневой краской подсвечник «За здравие» и пару столбиков. Потом коричневая краска закончилась. Женщины красили заборчик в голубой цвет. Мужчины обновляли крышу.

Само место очень живописное – зелёное поле, синяя река, на горизонте тёмные волны сопок. Но особенно красиво небо. Здесь оно широченное, нескончаемое, одинаковые облака, кажется, что висят недвижно на нем на одной высоте и тянутся к самому горизонту. Живописен закат. Оба увиденных мной заката казались абсолютно разными и по-своему великолепными.