15 сентября 1999

Продолжал дачный труд; узнал, что у Оли ОРВИ, болеет.

Дача – это тот удивительный работодатель, которому мы по своей воле платим больше, чем он нам. Однако, как утверждают огородники- старожилы, – это только на первых порах. Впоследствии траты окупаются возможностью душевного покоя в тихие вечерние часы.

16 сентября 1999

Дежурство, передал Оле справки, которые, впрочем, не понадобились.

Геном не только человека, но любого живого существа – безостановочный экспресс, в который на полном ходу запрыгивают вирусы-безбилетники.

17 сентября 1999

Встретил отца, привезшего утку и рыбу (щуку). Помог купить ему все необходимое по его списку.

Пока живы наши родители, мы считаемся детьми. Их чувства по отношению к нам неизменны до конца бытия.

На Янушковского поджарил сырники, начал варить суп; сходил за получением остатка зарплаты; по пути встретил Тарновицкого, который сообщил, что через два дня девятнадцатого сентября ему будет семьдесят один год. Я пожелал ему еще многих лет жизни. У него один сын остался в Ташкенте, а второй с семьей уехал в Канаду.

Ввернувшись на Янушковского, встретил Олю; передал ей лекарства; она доварила (очень вкусно) суп.

Настоящее коллекционирует прошлое, чтобы в будущем было чем питаться вечно голодному воображению.

18 сентября 1999

Ездили с Олей в поликлинику Ленина; затем на Полоцком рынке купили ей шапку под цвет пальто; зашли в универмаг и галантерейный магазин; на Смоленском рынке приобрели шарф и перчатки. Дома Оля подарила мне кружку с надписью: «Нескафе»; молодец Оленька! Тут же решили вопрос, что купить для Наташи.

Жизнь – уникальный ангельский подарок в день рождения.

Я вернул сорок пять долларов Раисе Шавровой, которые заимствовал у нее накануне. Так как подходящих курток не было, то было решено, что Оля до ноября походит в пальто.

Ожидание можно сравнить с переноской груза, только не на определенное расстояние, а из одного времени в другое.

19 сентября 1999

Ковалевские потребовали назад деньги, которые они давали на ремонт печных бураков в долларовом эквиваленте, да еще с процентами. Давали белорусскими купюрами по предыдущему курсу на десять долларов; шума и угроз было на сто; пытались запретить мне появляться по месту их половинных владений; вход же в дом единственный, коридор и кухню в данных обстоятельствах разделить было невозможно. У меня была повышена температура, где-то простыл, чувствовал себя неважно, но наскок совладельцев имущества отразил с хладнокровием, выдержкой и предупреждением, что если они перейдут к силовому решению проблемы, то буду вынужден обратиться в милицию. Остаток дня и ночь провалялся в постели с ознобом.

Долг обременяет память, висит грузом. После этого случая никогда ничего больше не брал в долг.

20 сентября 1999

Дежурство – ушивания ран на голове, диагностика, консультации по отделениям… Все, как обычно.

По заключению литературно-медицинских экспертов творческая лихорадка и белая горячка не являются вариантами душевного тепла.

21 сентября – 2 октября 1999

Дежурства, работа на даче, попытки обменять белорусские рубли на доллары США.

Подумалось, что жизненные силы организма и возможности медицины подобны валютной паре на бирже.

Купил книгу Игоря Царева «Энциклопедия чудес».

2 октября 1999

Приехал вечером в Витебск. Оля была дома; снова простыла – ринит. Сама истопила печь, приготовила суп и картошку с уткой. Молодец – мастерски все сделала.

У мастеров любого практического дела умение всегда на высоте искусств.

3 октября 1999

Сходил в библиотеку Ленина, взял Оле книгу «История Беларуси»; в абонементе познакомился с Мороз Светланой Владимировной, которая учительствовала в деревне Белое с моим отцом в семидесятые годы. Она просила передать привет своему коллеге по педагогике.