«Если на остановке будут люди, забери их, чтоб не мокли», – сказал он.

Автобусная остановка была пуста, и мы поехали дальше. В зеркало заднего вида я следил за отцом, выражением его лица. Мы благополучно доехали до подъезда моего дома. Отец сам подняться и выйти из машины не мог. Я, можно сказать, уже почти нес его через тамбур подъезда до лифта. Ноги его отказали. В квартире я уложил его на тахту. Он тяжело дышал.

«Поехали домой», – ослабевшим голосом произнес он.

Обратную дорогу отец мог не выдержать. Я позвонил в Синицы матери и сказал о желании отца. Она со слезами ответила, что совсем выбилась из сил, и может не выдержать.

«Помой отцу голову. Он так хотел полежать в ванне у тебя, – добавила мать, заканчивая разговор.

Пришлось написать на бумажке отцу, что машина забарахлила. От выражения печали на его лице у меня заболело сердце.

«Хотелось бы еще пожить, но придется помирать», – тихо произнес он.

Процедуру погружения в ванну с теплой водой он мог не выдержать, и я решил ограничиться легким душем. Я перенес его в ванную, усадил на пластмассовое ведро, вымыл голову, руки, ноги, тело, а затем быстро укутал в простыни, уложил на тахту, надел свитера, кальсоны, потом переодел более тщательно, в тазике вымыл ему ноги. Так как на улице резко похолодало, включили отопление. В квартире было тепло. Дыхание у отца было с хрипами, руки и ноги отечные, багрово-синие. Я вызвал скорую помощь. Нашли на руке вену и ввели лекарство. К концу инъекции вена забилась тромбом, и часть препарата попала под кожу. Несколько часов отец стонал от боли в руке в месте инъекции. После прикладывания холодной влажной салфетки боль потихоньку прошла.

24 апреля 2010

День проходил тяжело. Отец отказался от питья и приема любой пищи. Одышка усилилась, появились боли в животе. При ощупывании живот был мягкий, признаков острого воспаления не было. Я снова вызвал скорую помощь. Ночь пережили.

25 апреля 2010

Мне нужно было отлучиться на избирательный участок, чтобы проголосовать. Проделал это бегом. Когда вернулся, отец дремал. Из магазина я принес свежего кефира и дал ему выпить ложку. Часа через два он проглотил пару ложек куриного бульона. Я отлучился в ближайшую аптеку и купил памнерсы. Однако лежать в них отец отказывался и постоянно требовал ножницы, чтобы разрезать их и снять. Вызвал скорую помощь, так как состояние старика явно ухудшалось. Затем я приподнял его и предложил проглотить ложечку йогурта с названием «Нежность». Отец прочел название и произнес едва слышно: «Это хорошо!» – пригубил поданное. В тот же момент он уронил голову на бок и перестал дышать. Я закричал: «Отец, держись! Дыши! Дыши!» …Около полуминуты сердце родного мне человека еще продолжало биться.

Приехавшие медики уже не застали его в живых. Сообщил о случившемся всем родным.

26 апреля 2010

В пять ноль-ноль встретил Славика. Затем поехал в Синицы за матерью. В бюро ритуальных услуг купили все, что требовалось. На квартире переодели отца. После погрузки в машину Славик поехал на «Газели» в Синицы, а я с матерью заехал в областной военкомат, затем в сбербанк и Синицы. Потом вместе с братом были в сельском совете в Соржице, в Бешенковичах получили врачебное заключение о смерти, пытались связаться со священником, но его не оказалось дома. Церковь тоже была закрыта. Несколько раз звонили из военкомата, заверили, что будет оркестр. Возвратились в сельский совет и отдали медицинский документ. Навестили мою дачу, взяли топорик, поехали в лес и набрали еловых лапок для ритуала. Возвратились в Соржицу. Я забрал свидетельство о смерти и подписал свою книгу «О вечном и земном», которую председателю подарил ранее отец. Заехали в Синицы. Далее двинулись на Витебск. Начали закупать продукты.