. Этим мечом должна была стать новая армия – моторизированная, располагающая боеспособными механизированными частями «Нам не хватало не видения цели, а понимания того, какими способами ее достигать», – напишет спустя время в мемуарах Гамелен108. В середине 1930-х гг. имелись объективные препятствия для полноценного развития бронетанковых войск: глубоко укоренившаяся оборонительная доктрина, традиционная структура вооруженных сил, отсутствие консенсуса между военными и политиками по вопросу о путях обеспечения безопасности страны. Важнейшим фактором являлась слабость французской экономики. Нехватка производственных мощностей хроническое недофинансирование создавали во французском военно-промышленном комплексе, своего рода, «бутылочное горло», когда бюджетные средства, направленные на перевооружение армии, нельзя было конвертировать в готовую продукцию109.

Вышедшая в свет в 1934 г. работа Ш. де Голля «Профессиональная армия»110 развивала идеи, уже высказанные в прошлом и активно обсуждаемые военными теоретиками. Предложения малоизвестного тогда подполковника поддержал депутат нижней палаты парламента П. Рейно. По мнению де Голля и Рейно, уменьшение сроков службы по призыву, чрезмерное внимание оборонительному аспекту военной доктрины и сокращение финансирования вооруженных сил привели к тому, что Франция оказалась не в состоянии обеспечить неприкосновенность своей территории в случае войны. В качестве решения проблемы они предлагали переход к полностью профессиональной армии постоянной готовности, ее моторизацию и массовое оснащение бронетанковой техникой с созданием активных мобильных соединений111.

Гамелен и высшие офицеры его штаба отнеслись к предложениям де Голля достаточно сдержанно. Мало кто из них сомневался в перспективах механизации армии. Эта мысль в середине 1930-х гг. давно не была новаторской, а сам де Голль – пионером в этой сфере. Если бы высказанные соображения касались чисто военного аспекта проблемы, то они, вероятно, внесли бы свой важный вклад в уже шедшую дискуссию и не натолкнулись бы на столь упорное неприятие со стороны высших офицеров. Трудность заключалась в том, что де Голль и Рейно резко политизировали сюжет. Они упрекали Генеральный штаб в зацикленности на проблеме численности действующей армии и игнорировании тех перспектив ее качественного усиления, которые открывались бы с внедрением технических инноваций112. Подобные обвинения не имели под собой оснований и объяснимо вызвали лишь недовольство высшего армейского командования. Его усугубила тональность текстов подполковника. Он явно позиционировал себя первопроходцем в вопросе применения бронетанковых соединений, обходя вниманием труды своих предшественников.

Однако главной причиной неприятия идей де Голля была проведенная им связь между механизацией и профессионализацией армии. После войны об этом прямо говорил Гамелен: «Именно увязка проблем больших бронетанковых соединений и профессиональной армии навредила проекту создания танковых дивизий при его обсуждении в парламенте и в военных кругах»113. Руководители армии считали, что де Голль поднимал важную тему, но уводил ее обсуждение в ложное русло. Говорить о профессиональной армии в то время, когда Германия взяла курс на формирование массовых вооруженных сил, означало впадать в опасную иллюзию. Полная профессионализация бронетанковых соединений в любом случае не имела смысла. Профессиональные навыки требуются лишь от тех, кто непосредственно работает со сложной современной техникой. Весь обслуживающий персонал можно подготовить из числа призывников. Де Голль не говорил и о том где взять деньги на подобную масштабную перестройку вооруженных сил