Как и многие генетики моего поколения, я обучался генетике и цитогенетике путем самообразования, но под патронажем генетиков старшего поколения. А они охотно держали нас, молодёжь, в курсе своих усилий по восстановлению генетики и перипетий в сфере управления наукой. Когда создавался новый институт – ИОГен, я был младшим научным сотрудником Института молекулярной биологии АН СССР (ИМБ) и работал в лаборатории члена-корреспондента АМН СССР А. А. Прокофьевой-Бельговской, одного из ведущих цитогенетиков того времени. Она была тесно связана совместными работами и дружескими связями с большинством московских, ленинградских и новосибирских генетиков своего поколения, которое больше всего пострадало от лысенковщины. Александра Алексеевна была вовлечена в процедуру расформирования лысенковского Института генетики, превращения его в новый Институт общей генетики (ИОГен) и выборов его директора. Я объясню это несколько позже.

Александра Алексеевна перешла работать ИМБ, по приглашению его директора, академика В. А. Энгельгардта, в 1962 г. из знаменитой Лаборатории радиационной генетики, которой Н. П. Дубинин (тогда он был членом-корреспондентом АН СССР) руководил в Институте биологической физики АН СССР (ИБФ). Она рассказывала, что в 1956 г. Николай Петрович Дубинин поручил ей – мастеру цитогенетики дрозофилы – освоить методы работы с хромосомами человека. В том году шведы Тийо и Леван опубликовали простой метод приготовления тотальных препаратов хромосом человека и установили точное число хромосом человека – 46. Под руководством Н. П. Дубинина силами А. А. Прокофьевой-Бельговской, М. А. Арсеньевой и их помощников уже велись работы по радиационной цитогенетике обезьян, это была часть атомной программы Советского Союза. Немедленно после публикации метода Тийо и Левана эти работы были перенесены на клетки человека в культуре ткани. В молодом Институте цитологии и генетики СО АН СССР в Новосибирске (ИЦиГ) такие работы, также по инициативе Н. П. Дубинина, начал генетик старшего поколения Ю. Я. Керкис. Н. П. Дубинин, начиная с 1957 г., был директором-организатором ИЦиГ в Новосибирске, комплектовал кадры, планировал работу института, но оставался в Москве, руководя лабораторией радиационной генетики в ИБФ АН СССР. Результаты коллективного исследования действия ионизирующей радиации на хромосомы человека были от имени этого коллектива доложены А. А. Прокофьевой-Бельговской на сессии Генеральной ассамблеи ООН в Женеве в 1960 г., посвященной действию ионизирующей радиации на человека.

Первые успешные результаты, полученные советскими учёными относительно дозы ионизирующей радиации, удваивающей частоту хромосомных аберраций в клетках человека, вошли в постановление ООН. Этот первый маленький успех и другие признаки возрождения генетики создали атмосферу энтузиазма среди советских генетиков. Пафосный характер этой атмосферы усиливался блестящими устными и письменными (в широкой прессе) выступлениями прекрасных ораторов – Н. П. Дубинина и А. А. Прокофьевой-Бельговской, М. Е. Лобашова, В. В. Сахарова и других, что в то время было чрезвычайно важно для обеспечения государственной поддержки не только этих исследований, но и всей генетики. Внимание ЦК КПСС было самым серьёзным образом привлечено к тому, что генетики, которых уничтожал Лысенко, «оказывается» вносят существенный вклад в обеспечение обороноспособности и безопасности СССР в условиях гонки атомных вооружений!

Н. П. Дубинин и первый учёный секретарь Института общей генетики АН СССР, доктор биологических наук Мелица Альфредовна Арсеньева-Гептнер. (Фото 7.1–7.3 – из архива Мемориального кабинета Н. И. Вавилова ИОГен РАН).