Александр Антонович Краевский в лаборатории. Снимок 1979 г.

Неофициальным, но очень важным стимулом для науки в Институте в 70-е годы было соперничество «нуклеинщиков» (лаборатории В. А. Энгельгардта – Л. Л. Киселёва, А. А. Баева, Г. П. Георгиева, А. Д. Мирзабекова) и «белковиков» (лаборатории А. Е. Браунштейна, Р. М. Хомутова, М. Я. Карпейского, Е. С. Северина). Подспудным стимулом этого соперничества было желание попасть в рубрику «Важнейшие достижения Института» ежегодных отчетов и получить валютное финансирование от вице-президента АН СССР. В 60-е годы вице-президеннтом по Секции химико-биологическх наук был академик Н. Н. Семёнов, затем он подал в отставку и в течение одного года вице-президентом был академик А. Н. Белозёрский (он скончался на этом посту), затем вице-президентом АН СССР стал молодой академик Ю. А. Овчинников, который после смерти его учителя академика М. М. Шемякина также стал директором Института биоорганической химии (ИБХ), бывшего ИХПС. Этот институт был нашим соседом: мы располагались с ним в одном главном здании и также делили флигель.

У многих научных сотрудников ИМБ были хорошие профессиональные, а иногда и дружеские контакты с сотрудниками ИХПС-ИБХ, многие контакты восходили еще к временам студенчества в МГУ и в других вузах. Было также значительное число совместных работ – всё как должно быть в демократичном научном мире. Однако Энгельгардт и сотрудники института побаивались поглощения нашего института соседом, ибо порядки в ИХПС-ИБХ были более жёсткие, чем у нас, и ничего подобного энгельгардтовской. интеллигентной демократии – не было и в помине. Не знаю, создал ли в своём институте этот «командирский» стиль первый директор ИХПС-ИБХ М. М. Шемякин или он возник при директоре Ю. А. Овчинникове, но знакомые сотрудники его института завидовали нам.

Цитирую слова А. Д. Мирзабекова (из книги воспоминаний). «Весь институт, в значительной мере, нёс на себе отпечаток личности Владимира Александровича. Наиболее ярко это проявлялось в капустниках, где сотрудники демонстрировали почти профессиональные артистические способности. Но главным в этих представлениях была острота сатиры. Доставалось многим, в том числе и самому Владимиру Александровичу, и такая смелость всем нам казалась совершенно обычной и естественной. Один такой капустник был поставлен на 70-летие Владимира Александровича[18]. На юбилей съехалось много гостей, в том числе из Великобритании, Франции, ФРГ и других стран. Они были поражены демократичностью и дерзостью капустника и заявили, что такая широкая, как мы сейчас говорим, «гласность» едва ли получила бы одобрение руководства их институтов. Самому Владимиру Александровичу особенно пришлась по вкусу пародия на учёный совет. В этой сценке Энгельгардт, выслушав мнения всех выступавших, выражал полное с ними согласие и затем… утверждал прямо противоположное решение. Это было, конечно, утрированием. Но все прекрасно знали, что Владимир Александрович умел добиваться претворения в жизнь своих решений, используя для этого всегда корректную и искусную форму».

В конференц-зале Института молекулярной биологии. На переднем плане М. В. Волькенштейн и Б. П. Готтих. 1973 г. (Из архива автора).

Институтский молодёжный вечер в кафе «Молодёжное» 7 марта 1962 г. На эстраде – А. А. Баев и Л. А. Остерман (с микрофоном). (Из архива автора).

Эти капустники ставились раз в 5 лет ко дням рождения В. А. Энгельгардта. Упомянутый выше капустник состоялся в 1964 или в 1974 г. Мне больше всего запомнился последний, состоявшийся в декабре 1979 г. по случаю 85-летия В. А. Энгельгардта. Очень весело проходила репетиция капустника. Мы собрались в конференц-зале в субботний день, а играть капустник предстояло в ближайший понедельник. Накануне репетиции заглянула ко мне в лабораторию Люда Минченкова. Она была заместителем М. В. Волькенштейна по Лаборатории физики биополимеров, но ко мне обратилась как автор текста капустника (я, правда, всегда подозревал, что её творчество не обходилось без помощи её мужа – Валерия Иванова, известного в научных кругах юмориста), заглянула и попросила меня сыграть маленькую роль: изобразить М. В. Волькенштейна в традиционной для этих капустников сцене заседания учёного совета. Роль была простая и короткая, я согласился и получил большое удовольствие от процесса подготовки к спектаклю. Репетировали весь субботний день, спорили, ругались, повторяли сцены. Режиссёрами обычно бывали либо Ю. В. Морозов, либо Г. Г. Завильгельский (кажется, в этой роли в 1979 г. был Г. Завильгельский). Сюжет был прост: существует «Головная научная организация», а именно совхоз «Емельяновский»