В эволюции общественно-политических взглядов историка можно наметить три этапа. Первый до буржуазно-демократической Революции 19051907 гг., когда его политические взгляды и теоретические представления, в основном, укладывались в русло либеральной идеологии. Второй (1905–1917 гг) был отмечен поправением М. К. Любавского, перемещением его на правый, «октябристский», фланг этой социальной группы русского общества.

Теоретические представления М. К. Любавского, его понимание русской истории, по существу, оставались в рамках взглядов учителя В. О. Ключевского, в русле либеральных традиций отечественной историографии.

Методологическое кредо историка кредо типичного позитивиста «государственника». Ученый сохранял верность ему со студенческих лет вплоть до конца 20-х годов. Оно гармонирует как с общественно-политическими взглядами, так и с психологией М. К. Любавского. Эклектизм в теории и компромисс в жизни, ставка на эмпиризм в исследованиях и «здравый смысл» в политических прогнозах и практике, эволюционизм и страх перед революциями с их «непредсказуемостью и хаосом» все это убеждения человека, ориентирующегося на приспособление к миру, а не на переделку его. Октябрьская революция развеяла миф, часто декларируемый ученым, о возможности существования «объективной», внепартийной исторической науки. Политические взгляды самого историка, мировоззрение, которое накладывало ощутимый отпечаток на его научное творчество, были тесно связаны с либеральной идеологией. Политика вторгалась в историю, направляя перо ученого в сторону той тенденциозности, против которой он выступал на словах.

Изучение дооктябрьского периода жизни научного творчества М. К. Любавского позволяет сделать вывод об ученом как о представителе либерального направления российской историографии конца XIX начала XX в., того периода ее существования, когда оппозиционность буржуазии по отношению к царизму быстро «полиняла», а ее консервативные настроения выступили с особой отчетливостью.

Сформированное позитивистскими убеждениями восприятие русской истории (изучение которой, как считал историк, «имеет не только научный интерес, а важно для понимания и оценки современного Русского государства»), оказало ему плохую услугу в оценке русской действительности 1905–1917 гг. Встретивший, как и большинство интеллектуальной элиты русской интеллигенции, Октябрь враждебно, М. К. Любавский не сразу и не до конца сумел сделать «переоценку ценностей».

Чувство патриотизма, стремление к сохранению страны как великой державы, присущие ученому, жизнеспособность нового строя в конечном итоге определили его поворот к советской действительности. В трудные и голодные для Отчизны годы он не эмигрировал за границу, а продолжал работать для блага России и ее культуры. В 20-е годы ученый занимал ряд ответственных постов в Центрархиве, где принимал деятельное участие в спасении культурного достояния республики под руководством В. В. Адоратского и В. Л. Невского, работал экспертом-консультантом Наркоминдела и ряда правительственных комиссий, преподавал в 1-м МГУ, вел исследования в Институте истории РАНИОН.

В гораздо меньшей степени в 20-е годы подвергались коррективам методологические позиции историка. Изучение его историко-географических исследований этих лет показывает, чти они в целом создавались на базе позитивистской методологии истории, хотя уже заметны попытки эволюции от установок государственной школы к экономическому материализму. Они отразились в понимании экономического фактора в истории как фактора ведущего в более широком, чем до 1917 г., понимании национального вопроса, большом внимании к вопросам вольнонародной колонизации и усилении критической струи в оценке колониальной политики царского правительства.