Именно в тот миг Ло Шао вдруг понял, что главная звезда на этой площадке вовсе не он.

«В понедельник я обязательно найду тебя!»

Ло Шао открыл бумажный пакет и в одиночестве принялся завтракать.

– Эй, Ло Шао! А ты чего это там прохлаждаешься, пришел посмотреть, как мы играем? – донеслось с площадки.

– Может, сыграешь с нами? – сказал кто-то еще из команды.

Ло Шао взглянул на еду, затем на бывшего сокомандника с мячом в руках и одним махом запихнул в рот остатки недешевого завтрака.

– Иду! – с набитым ртом крикнул он.

Пятый этаж, седьмая квартира. В разные дни одно и то же место выглядит по-разному, совсем как человек.

Воскресным утром здесь царила расслабленная атмосфера, задувал ветерок, скользил по железным перилам в коридоре, издавая звук, похожий на мелодию флейты. Сегодня было так не шумно, как в будни, с нижних этажей доносился запах благовоний и устремлялся вверх, к небесным чертогам.

Отец Мэйи работал бригадиром на стройке, но так как компания была небольшая и в бригаде трудилось не так много людей, то бригадир мало чем отличался от обычных рабочих. Разве что в конце недели получал конверт с зарплатой чуть потолще.

На стройке платили мало. Если бы зарплата выдавалась раз в месяц, то рабочие попросту не смогли бы себя прокормить, поэтому пришлось перейти на еженедельную оплату. Директор вручал всем деньги по субботам. Руки у рабочих были черные, так что заработок выдавали в конвертах.

Отцу Мэйи было за шестьдесят, но, несмотря на возраст, на стройке он трудился наравне с молодыми. Он всю жизнь много и тяжело работал, и теперь даже дома его спина уже не разгибалась. Каждый раз, когда Мэйи видела, как папа возвращается сгорбленный со стройки, на душе у нее становилось тяжко. Она хотела поскорее окончить школу и устроиться на работу, чтобы отец прожил спокойную старость.

Мама Мэйи в прошлом была на заводе швеей. Из-за производственной травмы ее пальцы стали совсем медленно двигаться, так что она перестала справляться с ежедневными планами, и директор вынудил ее написать заявление и уволиться по собственному желанию.

На пенсии мама не стала сидеть дома без дела. Она прекрасно ладила с людьми, поэтому знакомые и благотворительные организации часто предлагали ей подработку. Это приносило неплохой доход, иногда даже больше, чем постоянная работа на заводе. Мама бралась за все, иногда даже сама не знала заранее, чем будет заниматься. Бывало, придет на место и там уже ждет указаний. Если везло, то попадалось какое-нибудь непыльное дело – постоять как массовка на автограф-сессиях у малоизвестной знаменитости, поработать промоутером в универмаге, предлагая покупателям продегустировать образцы продукции, присмотреть за ребенком, пока родственники или друзья не вернутся домой.

Конечно, легкая работа попадалась нечасто, обычно приходилось тяжело трудиться – помочь помыть посуду владельцу прилавка на ночном рынке[2], сделать генеральную уборку в роскошном особняке или подменить официантку в ресторане.

Если финансовые возможности позволяли, мама Мэйи могла отказаться от слишком уж тяжелой работы. Она была уже в том возрасте, когда большая нагрузка только причиняла вред, ведь после нее приходилось тратить лишнее время на отдых. Да и колени иногда так болели, что не давали заснуть. А в обмен на страдания мама получала лишь крохотный заработок, так что это совсем не стоило того. Но иногда выбора попросту не оставалось, и тогда она соглашалась и на любую работу – чтобы оплачивать обучение Мэйи в хорошей школе.

Сегодня папа Мэйи ушел, как только рассвело, потому что на стройке поджимали сроки и нужно было поскорее закончить работу. Мама осталась дома: этим утром она никуда не спешила, а вечером ей предстояло отработать смену за официантку в ресторане неподалеку.