Дверь внезапно распахнулась, и в палату на каталке ввезли мужчину. Из переговоров врачей скорой, они были в синей униформе, и врачей стационара Юра понял, что у молодого парня прободение желудка. Врачи вяло переругивались, в приёмном покое оформлять отказывались, мест не было – после праздников едва успевали распределять страдальцев по отделениям – но скорая настояла, и теперь в палате вокруг новенького суетились, заполняли бумаги, тут же резали одежду, раздевая его, подключали к капельнице, настраивали мобильные аппараты ФГС10, готовя к операции. Парень при всей этой суете был удивительно спокоен и даже безмятежен, было ему всё до лампочки, он пребывал в шоковом состоянии и продолжал существовать в блаженном неведении.

Славка некоторое время молча наблюдал за суетой, потом показал младшему на парня и сказал:

– Его подожду… Он умрёт. На столе… Сердце не выдержит анестезии. Вот он да. А ты, Юр, нет. И не торопись туда, брат! Здесь и так времени мало. И потом… – он снова улыбнулся, – ты же ещё нигде не был Ничего не видел. Моря не видел… Помнишь «Достучатся до небес»11? «На небе только и разговоров, что о море и о закате…»

– Банально… Совсем банально…

– Банально, но не был же.

– Я был на море…

– Не был в горах.

– Мы с тобой были…

– На Урале? Так то не такие… Ты же не был ни на одной приличной вершине мира! Нет-нет! – Славка знакомым жестом двинул от себя рукой. – Эверест – это слишком… Но есть же ещё Эльбрус! Килиманджаро! Ладно горы… а вечные города? Рим, Иерусалим, Константинополь… А Австралия? А Италия! Брат, ты же даже не был в Италии! Венеция, Флоренция, Милан… А нырнуть с аквалангом. Помнишь? Ты в детстве всегда мечтал об этом. Спускал гольфы и изображал, что это ласты. Помнишь? Надо нырнуть. На Канарах. Или в Красном море? В Красном, говорят, лучше.

– Нагородил… Сам где был?..

Старший нигде не был. И с аквалангом не нырял. И в горы не ходил, только в студенчестве пару раз бывал в Хибинах, в зимних лыжных походах. Юра вспомнил, как в январе 72-го брат в третий раз собирался на Кольский, но вдруг надумал жениться и не пошёл, а вся лыжная группа, все двенадцать человек, с которыми он собирался, погибли. Замёрзли. Юрка хорошо помнил, как переживал брат, как потом через несколько лет с молодой женой Инной ездил в те места летом. Как привёз фотографии серой каменистой пустыни с высоченным каменным туром, брат с Инной соорудили ребятам памятник.

– Так получилось, брат… – Слава задумчиво наблюдал за манипуляциями врачей. – Так получилось… Теперь ты за меня всё сделать должен! И сделаешь, готов поспорить.

– Кому?

– Что кому? – он повернулся к Юрке.

– Кому я должен?

– Себе. Мне! Я же могу тебя попросить найти достойный разговоров закат? И сделать кадр?

«Можешь… – согласился про себя Юрка. – Ты – старший… Ты можешь. Ты для меня много сделал. Ты для всех много сделал. Помогал, спасал… Даже собак…»

– И как же без поджелудочной? – Юрка зашипел от боли, спазм крючьями вцепился во внутренности. – Ты-то без неё не особо разъездился… Раз! И…

В палату, распахнув дверь, ворвался завотделением, Юрка твёрдо знал – сегодня не его смена, но, видимо, у парня взаправду дела совсем плохи.

– …И сыграл в ящик! – договорил Юрка.

– Прям уж и без поджелудочной… – Слава проследил взглядом за завотделением. – У меня особый случай. Со мной долго возились… А тебя вовремя привезли. И вообще… Ну вышел твой… – Славка другим знакомым жестом дёрнул себя за нос и хмыкнул, – «скафандр» из строя… Подлатают… заклеят. Смотри, какие тут доктора-орлы, – он кивнул на завотделением, – Сашка моя поможет. И потом…