Я была одной из «девочек», так что все наши блюда и напитки были включены в стоимость нашего пребывания в ресторане; бесконечные тарелки и бокалы были «комплиментом за счет заведения». Чтобы прием и обслуживание гостей Дре был на высшем уровне, официанты получали чаевые в размере двадцати пяти процентов от счета. В итоге каждый воскресный вечер обходился ресторану The Downtown более чем в тысячу долларов за комфортное пребывание нашей компании. Несмотря на затраты, наше присутствие было выгодно ресторану The Downtown, а также мужчинам, которые здесь ужинали, и самому Дре.

Дре обычно приглашал либо девушек, находящихся в самом начале своей модельной карьеры, либо студенток, либо тех, кто искал работу в разнообразных сферах, от дизайна до финансов. Главным критерием, который давал тебе право сесть рядом с Дре, была красота. Ну и как бы в подтверждение этого сегодня днем он прислал мне два игривых сообщения: «Оденься так, чтобы произвести впечатление на Эша» и через пару минут: «Шпильки».

Хотя, может, сообщения и не были игривыми. Он всегда был щедр на комплименты, если девушка хорошо выглядела, и невероятно холоден, если нет. Он спокойно мог повернуться спиной к той, чей образ не соответствовал его стандартам. Правда, исключительно при условии, что она не была богатой или знаменитой. Однажды он сказал девушке, которая, по его мнению, была недостаточно высокой: «Иди постой вон там», – и показал ей на дальний от его столика угол.

На этих тусовках с Дре я часто чувствовала себя неловко, даже сидя рядом с ним в новом шелковом платье и на десятисантиметровых шпильках. Когда в 2011 году Дре впервые разрешил мне ходить с ним на тусовки ради моего исследования, я начала носить винтажную сумку Chanel из 1980-х. Сумку эту мне одолжила сестра, которая приобрела ее на eBay за двести долларов, и выглядела она, мягко говоря, не очень. Мне пришлось купить кусочки кожи в обувной мастерской и заклеить ими потертые участки, но отваливаться эти заплатки начали почти сразу. Так что сумку я специально держала за спиной, чтобы на стуле была видна только фирменная цепочка из черной кожи и золота; вот такая вот игра в пафос.

Я, кстати, была не единственным игроком: Дре тоже наряжался для элиты, правда, ему это давалось намного проще. Его семья жила в пригороде Парижа и принадлежала к среднему классу. Он был представителем второго поколения рабочих-эмигрантов из Алжира. В какой-то момент, чтобы стать музыкантом, Дре бросил юридический факультет в Париже, а когда и эта идея претерпела неудачу, он начал работать официантом в ресторане. Одно время он даже был бездомным, но вы ни за что бы об этом не догадались, потому что Дре всегда рассказывал про свои связи и предпринимательский потенциал. Дре частенько хвастался своими стартапами, которых у него было то ли пять, то ли шесть штук: его карьера в качестве поп-певца, компания по производству фильмов, брендинг одной техкомпании, реалити-шоу по телику, которое он разрабатывал, компания по дистрибьюции питания «в Африке» (пожалуй, самый пространный из его проектов) и автосервис. Список этот менялся в зависимости от дня недели, неизменным оставался присущий Дре оптимизм. Вот так, например, Дре описывал бизнес-модель своего автосервиса: «Сначала у тебя одна машина. Затем две. Потом десять. Так работают в Америке, детка».