– А что такое?

– Разве ты не слышал, что было вчера ночью? По городу бегали волки. Изгадили два квартала. Кого-то даже покусали. К счастью, никто серьёзно не пострадал. – Мистер Кросс протянул Уиллу городскую газету «Эмерсонский вестник». Заголовок на первой странице гласил:

– Жуть, да? Я только что говорил по телефону с одной знакомой, на которую напали возле магазина. Она чуть от страха не умерла. К счастью, она успела сесть в машину, прежде чем волк на неё набросился. Он несколько раз ударился в стекло, а потом погнался за кошкой.

– Её не покусали?! – воскликнул Уилл.

– Нет. Но, пожалуйста, будь осторожнее. Детей я уже предупредил, хотя они наверняка всё пропустили мимо ушей. Я очень рад, что вы теперь в школу и из школы ходите вместе. Ты уж пригляди за ними, ладно? – И мистер Кросс направился на кухню. – Ты завтракал? Я как раз собирался приготовить омлет и бамбалони… по сути, это просто пончики.

У Уилла заурчало в животе. Он покраснел, вспомнив о неизбежных сосисках на завтрак и обед.

– Да нет, не стоит. Я не голоден.

– Ерунда. Завтрак – самый важный приём пищи. Я всё равно буду кормить детей, ну и ты присоединяйся. Иди пока наверх, я позову, когда будет готово. – И мистер Кросс исчез на кухне.

Уилл не сдержал улыбки. Папа тоже готовил ему завтрак. Блины, картофельные оладьи, французские тосты, яичница с беконом, обжаренным до хрустящей корочки, как он любил. Интересно, будет ли папа ещё когда-нибудь ему готовить?

Потом Уилл вспомнил, что стал оборотнем, и паника нахлынула на него вновь.

Айви стояла у запертой двери в коридоре и дёргала ручку. Она мельком взглянула на Уилла и снова принялась возиться с замком:

– Видишь? Закрыто. Сейчас… – Она достала из кармана коробочку, в которой лежали какие-то маленькие металлические штучки. Айви сунула одну из них в замок, повернула – и дверь открылась.

– Как ты это сделала?!

Айви усмехнулась:

– Родители вечно отбирали у меня скейт за плохое поведение. Я почитала в интернете, как взламывать замки. Какой же ты клёвый, Уилл. Можно я тебя поглажу?

– Перестань, – попросил Уилл, отворачиваясь. – Мне и так плохо.

– Почему?! Ты такой милый. Как щеночек, – со смехом сказала Айви.

Лайнус выглянул из своей комнаты:

– Пожалуйста, Уилл, не обижайся.

– Ты меня видишь?! – повернулся к нему Уилл.

– Конечно.

– Я имею в виду, ты видишь, что я оборотень?

Лайнус покачал головой:

– Я вижу твоё обычное лицо.

– Проклятие действует, – подытожила Айви.

Уилл заходил по комнате, глядя на свои дрожащие волосатые лапы.

– Я урод. Чудовище. Оборотень! Что мне делать?! Как расколдоваться? А вдруг я навсегда таким останусь?! Мне придётся есть собачий корм?! Кстати, у вас прекрасный папа. Он сейчас готовит нам завтрак.

Айви пожала плечами:

– Подумаешь, завтрак. Ты оборотень.

– Знаю! – воскликнул Уилл, едва сдержав истерический вопль. Ему показалось, что если он перестанет ходить, то завизжит.

– Ты должен сеять ужас. Кусаться. Писать на столбы, – продолжала Айви.

– От моей сестры, как всегда, никакого толка. – Лайнус подошёл к компьютеру и ввёл в строку поиска слово «вервольф».

Уилл попытался собраться с мыслями:

– Я читал, что вервольфы не могут себя контролировать. В полнолуние они подчиняются инстинктам. Иногда это продолжается два-три дня.

Лайнус повернул экран к сестре и Уиллу:

– Не исключено, что ты ошибаешься. Поскольку возможность заразиться ликантропией статистически ничтожна, гораздо более вероятный диагноз – это гипертрихоз, редкая болезнь, для которой характерен усиленный рост волос. Иногда её по понятным причинам путают с оборотничеством.