Сделав из меня шизофреничку, Саша принялся активно прикрываться моим тяжелым психическим состоянием. Когда какие-нибудь иногородние бандитские или полубандитские группировки просили его приехать к ним в город, чтобы их тренировать, муж отвечал, что с удовольствием сделал бы это, но, к сожалению, он вынужден все свое свободное время посвящать уходу за ненормальной женой.

Побочные эффекты этой стратегии выявились уже через пару месяцев. Сначала гость из Казани любезно предложил быстро и безболезненно навсегда избавить Сашу от психически неуравновешенной половины. За ним последовали еще пять добровольцев, которые из самых лучших побуждений предложили освободить Учителя от отравляющей ему жизнь опасной психопатки, то есть от меня. Саша занервничал и категорически приказал меня не трогать, объясняя это тем, что, живя со мной, он следует законам своей кармы, а в дела кармические, как известно, вмешиваться никак нельзя.

Я, как и следовало ожидать, запаниковала гораздо сильнее, чем муж. Мне не давала покоя мысль, что вполне может найтись кретин, который решит оказать Учителю любезность и прикончить меня, не сообразив предварительно спросить на это его разрешения.

На всякий случай Саша перестал упоминать о моей шизофрении, но тут из небытия возникли две его бывшие любовницы, на редкость темпераментные особы, которые, независимо друг от друга, популярно объяснили ему, что они сделают с его женой, чтобы он достался только им. Самым мягким вариантом было растворить меня в кислоте.

А теперь меня еще и соседи собирались линчевать за похищенного козла. У меня возникло смутное ощущение, что этим дело не кончится. Чтобы отвлечься от дурных предчувствий, я решила позвонить Аделе. Дочь мексиканской коммунистки и русского алкоголика-интеллектуала, до фанатизма сдвинутого на кубинской революции и Фиделе Кастро, Адела была самой жизнерадостной, легкомысленной и безалаберной из моих подруг.

Обладая избыточной жизненной активностью и азартно флиртуя даже с голубыми, не говоря уж о представителях мужского пола с нормальной сексуальной ориентацией, она постоянно попадала в самые невероятные ситуации. По сравнению с ее насыщенным существованием моя жизнь показалась бы унылой и однообразной, как у давшей обет молчания монашки, проведшей всю свою жизнь за толстыми монастырскими стенами.

После того как Адела стала жить с Бобчиком, очень богатым новым русским, отличавшимся спокойным и добродушным характером, она слегка поумерила свой темперамент, но, к сожалению, ненамного.

– А меня соседи хотели линчевать! – гордо похвасталась я в трубку, предварительно поздоровавшись с подругой.

– Линчевать? – заинтересовалась Адела. – Линчевать… – произнесла она уже с другой, задумчивой интонацией. – А ты знаешь, ведь это отличная мысль……

– Отличная мысль? – недоуменно повторила я, чувствуя, как внутри закипает возмущение. Мой мозг лихорадочно заработал в попытке сообразить, за что вдруг подруга ни с того ни с сего так на меня взъелась. Вроде мы с ней ни разу не ссорились. А может быть, это из-за книги? Альда, мать Аделы, периодически обещала то убить меня, то подать на меня в суд за то, что я, хоть и изменив имена, сделала ее с дочерью героинями некоторых моих произведений. Моя последняя книга только что вышла. Неужели Адела успела ее прочесть и на что-то обидеться?

– Ты уже прочитала «Люблю секретных агентов»? – поинтересовалась я.

– Вчера закончила. Здорово получилось. Только я от Бобчика ее спрятала. Ты что, спятила? Я же просила тебя не упоминать о том, что на Бали я флиртовала с тем парнем, которого убили. А ты что делаешь? Не хватало еще, чтобы Бобчик прочитал, как мы резвились с ним в бассейне. Тоже мне подруга! Ты еще хуже пираний из «желтой прессы».