Конечно, ей туго приходилось в те моменты, когда ее вторая подруга Светлана принималась обсуждать нюансы той или иной сделки, или со знанием дела комментировать события на современном финансовом рынке. Жанна избегала подобных бесед, пуская в ход всю свою сообразительность. Светлана обижалась. Она строила карьеру финансового аналитика на крупном предприятии среди очень жёстких мужчин и женщин. Стоило разок оступиться, и риск быть уволенной вырастал в геометрической прогрессии. Светлана ещё слишком молода и неопытна, чтобы чувствовать себя в своей тарелке за длинным столом в переговорной. То и дело Светлана вскидывает глаза на шефа, пытаясь понять своё негласное положение в иерархии. Если судить по ее должности, то она имеет право на голос, однако Светлана уже столкнулась с непререкаемым авторитетом более опытных специалистов в ее фирме. Уже несколько раз на переговорах ее речь была не услышанной или даже опровергнутой опытными коллегами. Светлана ждала вечера пятницы, когда сможет посоветоваться с Жанной. Ведь подруга крутится примерно в той же профессиональной среде, что и она.

Но Жанна старательно пресекала разговоры на рабочие темы:

– Столько тумана пускает, будто их фирма занимается торговлей людьми, а не банковскими услугами! – пожаловалась как-то Светлана Карине.

Был вечер пятницы. Молодые женщины пили чай на кухне у Карины. На круглом столе, старомодно покрытым тяжёлой бордовой скатертью, стояла вазочка с финиками. Оля, дочка Карины, иногда отвлекаясь от просмотра мультиков, прибегала на кухню и брала из вазы очередной финик.

– Они без косточек? – внезапно нахмурившись, уточнила Карина. – Жанна в этом месяце, вообще, нас забросила. Вы обе жуткие карьеристки! То ли дело я!

Карина подошла к окну, за которым виднелись вечерние огни города. В темном отражении она показалась себе стройнее. Карина была высокой, впрочем, не выше Светы, гибкой, с женственными крепкими бедрами. Ее фигура привлекала мужчин, но ее лицо – с красивыми миндалевидными глазами, аккуратным ртом и большим острым носом с горбинкой мужчин пугало. Внешность Карины была слишком строгой для них, избыточно совершенной. В лице мягкости не было, девичьей покорности и всепрощения. Поэтому Карина развелась с отцом Ольги. Не смогла и не захотела прощать молодого гуляку. И пусть под ее карими глазами залегли темные тени усталости, Карина не жалела о разводе. Она всё успевала сама и нянчить, и зарабатывать, и с удовольствием тратить. Недавно она закупила для клиенток дорогущей уходовой косметики, и руки чесались начать работать с ней.

– А ну, ложись, Света! Сегодня твой день! – азартно предложила Карина подруге.

– Ага, опять африканские косички на мне тренировать будешь! После твоего прошлого плетения у меня залысины! – возмутилась Света, но заинтересовалась батареей тюбиков, которые вытаскивала Карина из фирменного чемоданчика.

– Ложись, ложись, я сделаю из тебя человека.

– А сейчас я кто, по-твоему? – спросила Света, располагаясь на профессиональном массажном столе, который Карина установила в своей просторной кухне.

Светлана закрыла веки, и лица коллег понеслись перед внутренним взором, сменяя гримасы на физиономиях и костюмы на телах.

– Расслабь мышцы, у тебя вместо личика железная маска, – Карина достала специальную плоскую силиконовую кисть для нанесения косметического состава.

Света попыталась выкинуть из головы высокомерие своего секретаря. Казалось бы, работа этой сотрудницы – облегчать труд Светланы, а на деле – ее секретарь выказывает ей постоянно неуважение, о дисциплине можно даже не заикаться. Сегодня, например, утром Света все утро провела в своём кабинете одна, отвечая на телефонные звонки, адресованные ее секретарю. Сама сотрудница заявилась на рабочее место к обеду без видимых признаков огорчения или неловкости. Оказывается, она вчера отравилась, но поставить в известность свою шефиню не смогла – случайно стёрла ее номер мобильного.