Эти десять дней были насыщенными по многим причинам. После того как Рейли улизнул из Москвы, в ней нарисовалась другая таинственная личность и вступила в контакт с Локартом. На этот раз это был человек, известный и Локарту, и Муре. Боясь за свою жизнь после предпринятых им попыток организовать вооруженное сопротивление большевикам, нежданный визитер был не кто иной, как бывший премьер-министр всей России и любимец народа Александр Керенский. Он путешествовал, переодевшись в сербского солдата, и отчаянно хотел выбраться из России, прежде чем большевики схватят и убьют его.

Его единственной надеждой был английский маршрут через Вологду и Мурманск. Он обратился за визой к старому Уордропу – генеральному консулу (последнему просевшему островку британского посольского присутствия в России), но безуспешно. Уордроп не хотел предпринимать никаких действий, не проконсультировавшись с Лондоном. Локарт не был уполномочен выдавать визы, но сделал ее, поставив на ложном сербском паспорте Керенского подпись и печать[196].

Этого было достаточно. Керенский с горсточкой своих верных спутников отправился на север к открытому всем ветрам английскому аванпосту на побережье Баренцева моря. Несколько недель спустя он появился в Лондоне, что сопровождалось широким освещением в прессе; Керенский утверждал, что «приехал прямо из Москвы», но отказывался рассказать в деталях, как именно[197].

Когда Керенский покинул берега своей родины, большевики отменили одну из самых популярных мер, которая была принята его временным правительством – 16 июня правительственная газета «Известия» объявила о возвращении смертной казни – меры, на введении которой Ленин настаивал несколько месяцев. Троцкий написал о реакции Ленина на весть об отмене смертной казни Керенским. «Чепуха, – сказал он. – Как можно делать революцию без расстрельных команд?»[198]

Отношения Троцкого с Локартом тоже рассыпались. Во время пребывания Муры в Москве Кроуми дважды приезжал из Петрограда, и вместе с Локартом они встречались с Троцким, чтобы обсудить уничтожение Черноморского флота. Это были последние встречи Локарта с самим Троцким, потом он будет видеть только его заместителей.

Звезда Британии, по-видимому, закатывалась, и настроение в ресторане «Стрельна» в тот вечер было предотъездное. Цыганские песни мадам Марии Николаевны заполняли летнюю ночь тоской, ритм гитар и глубина ее контральто всегда оказывали воздействие на Локарта. «Теперь все это возвращается ко мне, – писал он, – как любое переживание, которое не может повториться»[199]. Помимо него и Муры на той вечеринке присутствовали пять человек. Именинник – молодой Тэмплин был одним из них. Вторым был Хикс, вернувшийся из своей долгой поездки в Сибирь, с еще одним помощником Локарта по имени Джордж Лингнер. Денис Гарстин, как всегда, добавлял веселья, и капитан Джордж Хилл – агент SIS тоже был здесь, выделив для вечеринки время из своей шпионской жизни.

Они постепенно пьянели и по очереди выходили наружу под липы, чтобы освежить голову. Только Локарт оставался на своем месте, погруженный в музыку, вместе с Мурой, у которой была сильная сопротивляемость алкоголю, и она могла выпить столько, что крепкие мужчины от такой дозы были уже без памяти, а у нее лишь немного заплетался язык.

Локарт уговорил мадам Марию Николаевну повторить несколько раз один романс, который назывался «Я не могу тебя забыть» и был, по его словам, «созвучен буре в моей душе», «пульсирующей мольбой желания и страсти», о мужчине, который имел репутацию неверного волокиты, но был покорен одной женщиной: «…но отчего других я забываю и не могу одну тебя забыть»