С большой неохотой Эва начала думать, что, возможно, он прав. Пусть он чрезмерно горд, самоуверен, но, не исключено, в его словах есть рациональное зерно. Возможно, вложения ее брата в его парк развлечений действительно окупятся.

– Надеюсь, вы сможете убедить меня не только словами, мистер Харт.

Он откинулся на спинку сиденья, очень довольный, словно уже добился ее одобрения.

– Именно это я и собираюсь сделать.

Экипаж свернул за угол, и впереди показалась ограда парка – высокая каменная стена, совершенно обычная, без каких бы то ни было признаков чего-то волшебного.

Эва, по своей природе очень осторожная, покосилась на мистера Харта, и тот кашлянул.

– Это черный ход.

Экипаж остановился.

Жан-Мари немедленно вскочил, опустил ступеньки и протянул хозяйке руку, чтобы помочь спуститься.

– Спасибо, – сказала Эва. – Пожалуйста, предупреди кучера, чтобы подождал нас.

Мистер Харт спрыгнул на землю и сразу направился к едва заметной в стене деревянной двери, открыл ее и пригласил гостей войти.

Их взору предстали заросшие бурьяном грязные дорожки, едва заметные среди кустов. Это было меньше всего похоже на парк развлечений, но ведь мистер Харт сказал, что посетители здесь не ходят. «Ладно, посмотрим».

Эва оглянулась на дверь, в которую они вошли.

– Разве она не должна запираться?

– Разумеется, когда мы откроемся, она всегда будет закрыта, чтобы через нее не проникали безбилетники, – ответил мистер Харт. – Но сейчас, когда процесс строительства в самом разгаре, так проще для поставщиков.

– А как насчет воровства?

Мистер Харт нахмурился в недоумении, но сказать ничего не успел: на одной из тропинок показался рыжеволосый молодой человек, которого Эва сразу узнала: мистер Малколм Маклиш, архитектор, нанятый ее братом, чтобы восстановить театр.

– Харт! – воскликнул Маклиш. – Слава богу, вы здесь. Привезли проклятую черепицу для крыши, но она наполовину разбитая, а кучер все равно требует полной оплаты. Я не знаю, что делать: отправить всю партию обратно или выгрузить и работать с тем, что еще можно использовать? Мы и так уже отстаем от графика, дождь заливает здание. Даже брезент начинает промокать и долго не выдержит.

Молодой человек перевел дух, поднял глаза и только теперь заметил Эву.

– О, мисс Динвуди, не ожидал вас здесь увидеть.

Он так густо покраснел, что Эва почувствовала прилив жалости. Когда они виделись в последний раз, он умолял помочь ему избавиться от робости перед ее братом, и теперь он явно пребывал в растерянности.

– Добрый день, мистер Маклиш. – Эва тепло улыбнулась.

Тут молодой человек вспомнил о манерах и элегантно поклонился.

– Приветствую вас, мисс Динвуди. – Он секунду помолчал и выпалил: – Вы единственный луч света во мраке этого ужасного дня.

Эва кивнула.

– Давайте посмотрим, как быть с черепицей.

Владелец парка развлечений нахмурился.

– Я привез вас сюда, мисс Динвуди, не для того, чтобы вы вникали в скучные закулисные процессы.

– А я думаю, что мне именно на них следует обратить внимание в первую очередь, – возразила Эва. – Пожалуйста, ведите нас, мистер Маклиш.

Архитектор, дождавшись недовольного кивка мистера Харта, повел процессию по грязной дороге.

Эва приподняла юбки, стараясь ступать с максимальной осторожностью. Жаль, что утром не догадалась надеть на свои симпатичные туфельки паттены[2]: сырость и липкая грязь, по которой она шла, судя по всему, уничтожат обувь.

– Признаюсь честно, исходя из вашего описания, я представляла себе парк более… – Она замолчала, пытаясь подобрать слово потактичнее, чтобы обозначить царившую вокруг разруху.

– Более ухоженным, – пробормотал Жан-Мари, перепрыгнув через клумбу с обвисшими догнивающими ирисами.