– Нам всего лишь нужно выбраться из этой комнаты. А там мы что-нибудь сообразим! – полный оптимизма заявил маркиз. Он уже думал о том, как отыщет тех воришек, которые срезали у него кошелёк с деньгами – вот что важнее всего!

Лучи декабрьского солнца ещё некоторое время освещали темницу, но вскоре яркий зимний день уступил предзакатным сумеркам. Стена напротив окна ненадолго окрасилась в бледно-розовый цвет, а вскоре всё погрузилось в темноту.

Проснувшись от крепкого сна, сморившего его после долгих часов раздумий о возможных способах побега, Франсуа не сразу понял, где оказался. А вспомнив о том, что с ним приключилось, вздохнул и сел, опершись спиной о холодную стену и потирая кулаками глаза, в попытке разглядеть что-нибудь вокруг себя.

Его поймали в ловушку как какого-нибудь лесного зверька. Хуже того – напали со спины и накрыли голову мешком! А потом притащили в комнату на верху старой башни, где он встретился с недавним знакомым, Жан-Люком д’Эстеном. Вместе они пытались придумать план побега, но не успели толком его обсудить, когда к ним явились люди, которые похитили Франсуа.

Ему снова накрыли голову пыльным мешком и перенесли в другое место. О том, что случилось с его товарищем по несчастью, маркиз так и не узнал.

– Эй! Д’Эстен! Где же вы? Эй! Жан-Люк!

Полная неизвестность пугала Франсуа не так сильно, как внезапное одиночество и опасения за судьбу его нового друга. Что станет с д’Эстеном, когда их похитители поймут, что ни денег, ни секретов у него нет, и они напрасно потратили время на его поиски и поимку?

Франсуа сердился из-за невозможности помочь д’Эстену, и это чувство вытеснило страх за себя самого. Ну вот уж нет – дудки! Он не будет бездействовать и смиренно ждать помощи! Да ведь и помощь-то нужна вовсе не ему, а товарищу по несчастью.

Поднявшись с пола, Франсуа прошёлся по периметру новой темницы, расставив руки в стороны от себя. Стоило ему коснуться пальцами правой руки голых камней стенной кладки, и он тут же ощутил ледяной холод, пронизывающий до нутра. Но в следующий миг сердце маркиза радостно забилось – стена-то была наружной, и потому заледенела на морозе!

Так! В этом он увидел хоть и малую, но настоящую подвижку! Маркиз деловито потёр ладони, пытаясь согреться, и принялся обдумывать последующие шаги к побегу. Предстояло выяснить, куда выходят другие стены, и он прошёл шесть шагов, пока не упёрся в угол. Камни в том месте были холодные, но не такие же ледяные.

– Значит, здесь ровно шесть шагов в ширину! А что же углы? – проговаривал вслух Франсуа, увлёкшись расчётами.

Он провёл ладонью по каменной кладке стены перед собой, сделал несколько шагов, пока его пальцы не упёрлись в угол.

– Теперь назад! Здесь должно быть… Раз… Два… – он шёл назад, отсчитывая шаги, – шесть! Значит, шесть на шесть. Мы в квадрате! И что это даёт нам?

А не поместили ли его в ту же башню, но этажом или двумя пониже? Франсуа принялся исследовать следующую стену, пока его пальцы не нащупали деревянную дверь.

– Так! Выход здесь! А окно должно быть в стене напротив, – сделав этот вывод, он решил подпрыгнуть и достать рукой до карниза или решётки окна.

На пути от двери к противоположной стене Франсуа вдруг споткнулся и ударился коленом обо что-то твёрдое. Вскрикнув от неожиданной боли, он наклонился и поводил перед собой руками, пока не нашёл предмет, наощупь казавшийся скамейкой.

Стоило ему сесть, как одна из ножек жалобно скрипнула, и треск ломающегося дерева подсказал Франсуа, что последует, если тотчас же не вскочить на ноги.