Я терпеливо ждала, пока мама перечислит все виды «пожара», подразумевая эту самую катастрофу, и подойдет к сути, слушала ее вполуха. Задумавшись о том, какие именно первые документы стоит передать присланной из одного из отделов новенькой девочке, как раз окончившей курсы личного помощника директора, чуть не пропустила самое главное.

— Твой отец продал часть нашей фирмы, Лара. Часть «КотоффИнкорпорейшен»! Продал, понимаешь?!

Вздрогнув, неверяще посмотрела на мать, надеясь, что ослышалась.

— Прости, что? Мне показалось…

— Нет, не показалось, — хищно оскалилась матушка, испугав меня еще сильнее, аж сердечко дрогнуло. — Твой отец продал часть семейного бизнеса, Лара!

Твою маковку.

— Он что сделал?! — ахнула я.

Мои руки сами потянулись к телефону, чтобы немедленно позвонить отцу и уточнить, что он такое пил, курил и вообще, правда ли это? И если да, то о чем и чем, его маковку, думал?!

— Продал часть нашего бизнеса, Илария, — уже спокойно повторила мама, нацепив свою излюбленную маску офисной, холодной, жесткой дамочки.

Но это только в бизнесе, конечно. Дома она была не совсем такая. Ну, почти не совсем.

— Кому? — все еще находясь в ступоре, осторожно спросила.

— Кому именно, не знаю, — поморщилась она, отстраненно посмотрев в окно. — Твой отец, знаешь ли, был не слишком приветлив и многословен. От нашего семейного юриста слышала, что какому-то иностранцу. А вот кому…

Она пожала плечами и нахмурила лоб, поднимая с пола скинутые листы договоров и отчетные таблички.

— Иностранец? — пораженно икнула.

Какого дьявола?!

Что, не заграничных, кому продать, не нашлось?

Нет, я ничего такого не имела против иностранцев. Но все же, некое неприятие присутствовало.

— И что теперь?

— Теперь? — зло усмехнулась Лизавета Михайловна. — А теперь, я не знаю. Может, знакомиться с новым, хм, коллегой. А может, лучше и самой продать остальную часть.

— Даже не вздумай этого делать! — воскликнула я, округлив глаза и положив руку на сердце.

Я закипела от возмущения. Это что такое творится-то?!

Скинув ежедневник на стол, подняла один палец вверх:

— Ты в своем уме? Наша корпорация — это семейное дело, — и осеклась, с открытым ртом и распахнутыми глазами, смотря на скривившуюся в ехидной усмешке матушку.

Уже не семейное. Уже не наше. Теперь еще и неизвестного нам человека.

Как так получилось? Зачем отец?

Нет! Я обязательно это выясню! Ишь, чего удумал! Сам развелся с матерью, бросив и ее и меня. Сам укатил за границу. Сам продал свою часть фирмы, ни с кем из нас не посоветовавшись.

С-с-самостоятельный какой! Ну, я ему!

— Ой, только не вздумай ему звонить, — раздраженно фыркнула догадливая мать. — Сами справимся.

— И тут сами, — недовольно пробурчала, нервно обводя пальцами маленькое блюдечко, на котором стояла чашка кофе.

— Что?

— Ничего, — вздохнула. — Когда собирается явиться этот инострантишка, ум? Или представителей пришлет? Так сказать ― на разведку. Вдруг мы тут все дикие.

Я нервно хохотнула, зафыркав, но под острым взглядом матушки сдулась, насупившись.

— На следующей неделе, — мрачно ответила она. — И тебе придется задержаться до этого момента, Лара. Мне нужна будет твоя помощь.

— Что?! — пораженно завопила, подскочив на стуле. — Мама!

— Перестань, Илария, — поморщилась она, и я, обиженно поджав губы, засопела, но села-таки обратно на стул. — Ты хочешь оставить меня одну с этими хищниками? Свою мать? Не так я тебя воспитывала, девочка моя, совсем не так.

Мама деланно огорченно качала головой, заламывая пальцы, а мне даже капельку стало стыдно. Совсем капельку. А при воспоминании, каким отменным манипулятором является моя родительница, весь стыд куда-то испарился.