Между тем Ирма погладила кошку, и на мгновенье ее тоненькая рука замерла в воздухе. Губы девочки плотно сжались, лицо приняло озабоченное выражение, и улыбка сползла с лица Саши.

– Ты что? – удивился он.

Ирма еще раз провела по рыжей шерстке кошки, и та вновь томно выгнулась, показывая, что не против этих поглаживаний.

– Все в порядке? – снова спросил Ковалев, но Ирма ничего не ответила. По ее лицу скользнула смутная тень, и она выпрямилась.

– Мне пора, – чуть слышно сказала она. – Пока. И спасибо тебе.

Саше показалось, что он ослышался.

Как это «пока»? Вот так сразу и «пока»?!

Что случилось? Почему у Ирмы так резко изменилось настроение? Разве он сделал что-то не так?! Или дело в этой несчастной кошке?!!

Он едва ли не с гневом посмотрел на Масю, которая, усевшись, как ни в чем не бывало начала вылизываться. Потом перевел взгляд на Ирму – прихрамывая, она медленно уходила прочь.

Саша хотел броситься за ней. Сказать, что они слишком мало поговорили, что ему очень интересно узнать о ней побольше. Он хотел спросить, в каком доме она живет и почему он никогда раньше ее не видел. В голове подростка крутилась еще масса вопросов, но он не тронулся с места, а лишь с грустью смотрел, как худенькая фигурка в красном платьице удаляется все дальше и дальше, пока не скрылась за углом. В глотке застыл теплый комок, который никак не сглатывался.

Четырнадцатилетний Саша Ковалев даже не подозревал, что в этот солнечный июньский день он влюбился. Влюбился трепетно, всепоглощающе и безраздельно, с головой погрузившись в это странное сладостное чувство, доселе ему неизвестное.

Рассеченную бровь он заклеил пластырем, а когда мама вечером за ужином обратила на это внимание, буркнул, что ударился о дверь в подъезде.

– Ты почему ничего не ешь? – спросила мама.

– Я еще раньше булку съел, – соврал Саша, отодвигая от себя тарелку, на которой остывало пюре с куриной ножкой.

Мама пожала плечами, бросив внимательный взгляд на заклеенную пластырем бровь сына.

– Я сегодня взяла билеты в Волгоград, – сказала она после непродолжительной паузы. – У меня скоро отпуск, поедем к тете Жене.

Саша кивнул с равнодушным видом. Тетя Женя приходилась маме двоюродной сестрой, и они часто ездили отдыхать к ней в летнее время. Но почему-то сегодня новость о предстоящей поездке вызывала у него раздражение. Все его мысли были заняты Ирмой.

В эту ночь ему долго не удавалось заснуть, и он беспокойно крутился, вновь и вновь прокручивая в памяти события пролетевшего дня. Удивительно, но он все отлично помнил, до мельчайших подробностей! И то, как Дрон с Лехой швыряли камни в бедную кошку, и как Ирма попыталась пристыдить хулиганов, и как она стояла совсем рядом с ним… Он даже помнил аромат шампуня, исходящий от девочки! Саша отключился почти под самое утро, и ему приснился странный сон.

Он сидит на пустынном пляже, море гладкое, как зеркало, вокруг сгущаются сумерки. Волны с тихим шорохом накатывают на берег. Ирма самозабвенно танцует на песке, ее юное гибкое тело блестит в прохладном свете луны. Она полностью обнажена, на ней лишь ожерелье из драгоценных камней, которые поблескивают в темноте, словно далекие звезды. И Саша, будто загипнотизированный, не может оторвать взор от этого завораживающего зрелища.

Он чувствует странный холод и ежится, про себя думая: «А как же Ирма?! Ей тоже, наверное, холодно!»

Девочка внезапно замирает, ее голова не спеша поворачивается, и Саша дергается, как от удара – на него смотрит кошачья морда. «Ирма-кошка» так близко, что в круглых стеклянных глазах существа он может видеть собственное отражение. Глаза мерцают, как два топаза, утопленных в кошачью шерсть.