Если бы тогда я не рискнул и не пошел на десятку, не было бы ничего, что случилось потом. Не было бы Гибралтара, Марокко, Ла-Манша. Тот заплыв и тот риск были моим пропуском в высшую лигу. Моим личным пропуском, дающим мне основания идти на риск дальше и снова повышать планку. Были основой, на которой я потом строил подготовку к другим заплывам. Потому что тогда, в Бенидорме, я понял одну очень важную вещь о себе, которую, дожив до тридцати трех лет, до этого не знал.

Как выяснилось, я не умею сдаваться.

Самым мучительным в тренировках в проливе перед Ла-Маншем были, как ни странно, не сами тренировки. Да, было очень холодно. Да, была волна. Да, приходилось проплывать по десять километров каждый день – и так три недели. Но ко всему этому я был готов. Ради этого я и приехал за три недели до старта, это и была моя цель – привыкнуть к многочасовому плаванию в холодной морской воде.

Проблема оказалась совершенно неожиданной. Городской пляж Дувра – галечный, с острыми камнями. Обычно те, кто там тренируется, подходят в обуви к самой воде, затем разуваются и идут плавать, а обувь уносят помощники, чтобы ее не унесло приливом, как мой рюкзак. Но у меня помощников не было, я прилетел один. Поэтому обувь приходилось оставлять в рюкзаке, рюкзак прятать между камней, а к воде идти пару десятков метров, прихрамывая и ругаясь. Уже на третий день я изрезал ноги до крови.

На пляже был бетонный спуск в воду с железным поручнем. Это спуск местные почему-то называли non-slippery («нескользкий»). Это было откровенное издевательство, потому что спуск оброс водорослями, и в первый же день, когда я решил им воспользоваться, я поскользнулся и от души грохнулся на спину. Ситуацию усугубило то, что была суббота, по субботам на пляже занимается клуб местных пловцов, и поэтому феерическое падение стокилограммового мужика в гидрокостюме видела вся плавательная элита Дувра. Я, понятное дело, встал, сделал вид, что все так и было задумано, и это такие специальные казахские упражнения для быстрого плавания. Больше «нескользким» спуском я не пользовался – лучше уж было хромать и резать ноги, чем рисковать себе что-нибудь сломать перед самым стартом.

Эти вещи не мешали, но отвлекали. Но с ними приходилось мириться.

*****

Зимой, как правило, соревноваться негде. Поэтому зимний период межсезонья спортсмены используют для отдыха, восстановления и совершенствования техники. Свою первую плавательную зиму после Бенидорма так провел и я.

В начале 2017 года я зарегистрировался на первый старт сезона – полную дистанцию Oceanman, 10 километров, вокруг уже знакомого острова Табарка в Испании. Повторения истории с первым Oceanmanом я не хотел – я понимал, что могу вытащить старт на голой воле, но мне хотелось все-таки более серьезного и профессионального подхода. Поэтому я провел зиму, совершенствуя технику, правильно питаясь и поддерживая форму.

Три раза в неделю я тренировался в бассейне, проплывая примерно по три километра. Еще три раза в неделю я бегал восьмикилометровые кроссы для общей выносливости. Мне всегда очень нравился бег, но из-за старой травмы – разрыва крестообразной связки на левом колене, которую я получил, катаясь на горных лыжах – я всегда относился к бегу настороженно. А тут обнаружил, что если постепенно повышать нагрузки и тщательно разминаться, то регулярные кроссы мне вполне по силам.

Еще одним существенным изменением было то, что впервые за очень долгое время у меня перестала болеть спина.

Как я писал выше, после долгих лет сидячей офисной жизни у меня появилась проблема, с которой часто встречаются люди, ведущие малоподвижный образ жизни – протрузия межпозвоночных дисков. При протрузиях межпозвоночные диски сдвигаются относительно друг друга и повреждаются, что часто приводит к позвоночным грыжам.