3) По вопросу о наложении новых податей, тесно связанному с предыдущим, обнаруживается наиболее активное значение соборов. На соборе 1634 г. государь, прося назначить новый экстраординарный налог (5-ю деньгу), говорил так: «И вам бы властям и всему освященному собору, боярам и всем служилым и приказным людем, видя таких злых врагов (Польши) злоеумышление на Московское государство… на жалованье ратным людем дать денег. А гостям бы и всяким тяглым людем дати с животов и с промыслов своих пятую деньгу, чтоб вашим вспоможеньем истинная наша непорочная и православная христианская вера и св. Божия церкви от таких врагов Божиих в целости были… А то ваше нынешнее прямое даяние приятно будет самому Содетелю Богу. А государь… то ваше вспоможенье учинит памятно и николи не забытно и вперед учнет жаловати своим государским жалованием во всяких мерах». Вопросы о налогах решаемы были соборами 1613–1615, 1616–1619, 1632, 1634, 1642 гг. – Земские соборы в безгосударное время и в первую половину царствования Михаила Феодоровича принимали постоянное участие во многих прочих частях внутреннего управления; некоторые же создаваемы были именно для установления внутреннего порядка (собор 1650 г.).

4) В деле законодательства собору принадлежит такое же значение, как и боярской думе, т. е. закон (предложенный собору) является результатом совокупной воли царя и собора; такой закон носит техническое наименование «соборного уложения»: «в государеве указе и в уложенье с собору 128 г. написано» (о поместьях: Ук. кн. пом. прик. III, 12). Отдельные узаконения издаваемы были соборами времен Михаила Феодоровича много раз (собор 1613, 1619, 1620 гг.); но главнейшая законодательная роль принадлежит собору 1648–1649 гг., созванному царем и думой для того, «чтобы царственное и земское дело (издание общего кодекса) со всеми выборными людьми утвердити и на мере поставить, чтобы те все великие дела по-нынешнему его государеву указу и соборному уложению впредь были ничем нерушимы» (Предисл. к Улож. ц. Ал. Мих.). Уложение 1649 г. было отчасти составлено и все в целом рассмотрено и утверждено земским собором.

5) Важнейшее значение соборов заключается, однако, не в исчисленных частных видах правительственной и законодательной деятельности, а в непосредственном сближении через них царской власти с народом: через них царь имел полную возможность узнать нужды и желания народа (иногда вызываемы были выборные именно для того, чтобы «рассказать про неправды и разорения»; см. выше о созыве собора 1620 г.); с другой стороны, подданные имели верное средство ознакомить с ними власть. Право петиций принадлежало в Московском государстве и отдельным лицам и классам, но только петиции соборные могли иметь значение непререкаемого голоса всей земли. Не имея нужды и возможности разделять свое благо от блага подданных, государи только и нуждались в том, чтобы не впасть в заблуждение в распознавании этого блага. В дальнейших последствиях право соборных петиций является правом законодательной инициативы (представления проектов закона) и правом контроля над деятельностью правительственных органов. Выше было сказано, что реформы Грозного могут быть приписаны заявлениям собора 1550 г., что мысль об издании общего закона (Уложения) вызвана просьбой земского собора. Соборы постоянно пользовались своим правом заявления даже и тогда, когда вопрос, предложенный для решения, по-видимому, не вызывал их; именно в этом отношении собор 1642 г. должен быть признан одним из важнейших: на нем (рассуждая о войне с Турцией) дворяне в резких выражениях указывают на беззаконную деятельность и обогащение дьяков, требуют уравнения податей и повинностей с имуществ бояр и духовенства, требуют контроля над расходованием государственных сумм. Другие ссылаются на то, что они «разорены пуще турских и крымских басурманов московскою волокитою и от неправд и неправедных судов». Гости указывают на невыносимую тягость податей, на вред для государства от торговых привилегий иноземцам и на то, что «торговые люди обнищали и оскудали до конца от твоих государевых воевод» (задержания и насильства в проездах), и напоминают, что «при прежних государях в городах ведали (выборные) губные старосты, а посадские люди судились сами промеж себя, а воевод в городах не было». – Подобные заявления вели к изданию узаконений и распоряжений, которые, хотя даны без соборов, но по справедливости должны быть приписаны все соборной деятельности. Царь издавал, например, такие распоряжения: «Ведомо нам учинилось, что в городах воеводы и приказные люди… всяким людем чинят насильства и убытки, и продажи великие и посулы и кормы емлют многие»; царь приказывает земским людям не давать взяток воеводам, не продавать им ничего, кроме съестного, не давать им даровой прислуги, не пахать на них пашни и пр. (А. А. Э. Ill, 111).