Артур почувствовал, как защипало в носу. Из зажмуренных глаз по вискам скользнули слезы. Шумно сглотнув, он качнул головой, чтобы стряхнуть их… – и тут внутри у него словно лопнула какая-то пружина. Слезы ручьями хлынули из глаз. Он застонал и замотал головой еще сильнее. Громкие рыдания против его воли вырвались из груди.

Он бился в истерике и не мог остановиться.

Распахнулась дверь, в комнату вбежала испуганная жена.

– Что с тобой?.. Успокойся!.. Что ты?..

– Не-не-нена-вижу! С-себя… ненавижу-у! – сквозь всхлипы простонал Артур.

Ему было стыдно. Он чувствовал себя полным ничтожеством.

– Перестань, слышишь, не надо! – скороговоркой шептала Вика, обнимая его.

Вдруг Артур замер.

– Рук не чувствую… – испуганно произнес он.

– Что?

– Онемели!

Руки были как чужие… Артур бросился в ванную. Непослушными пальцами крутанул вентиль смесителя. Ледяная вода, хлынувшая из душа, накрыла его с головой.

Через минуту он облегченно вздохнул:

– Кажется, проходит… Отпустило…

Сибирцев стоял босиком на холодном кафельном полу. Рубашка прилипла к телу, с волос струйками сбегала вода.

Вика накрыла его полотенцем и принялась сушить голову. Потом крепко прижалась к нему.

Артур провел ладонью по ее щеке. Она была мокрой. Вначале Сибирцев подумал, что это вода. Потом понял – слезы…

– Ты меня любишь?.. Любишь?! – спросил он дрожащим, прерывистым голосом.

– Люблю… – тихо ответила Вика.

На соревнования Артур взял самых проверенных, самых надежных ребят. Перед отъездом директор Дворца Спорта Терентьева сказала:

– Послушай, Сибирцев… Ты говорил, что тебе нужны новые перчатки, тренажеры, ремонт в маленьком зале… Так вот, если займете хотя бы третье место, обещаю – будет все, о чем просил… А иначе – не обессудь…

– Постараемся, – бодро ответил Артур, а сам подумал:

«Какое там третье место! В первую шестерку войти – и то за счастье».

На турнир такого ранга он выезжал не впервые и знал, что на результат влияет не столько мастерство боксеров, сколько расположение судей и известность тренера. Если бой равный, то преимущество всегда будет на стороне того, чей наставник более знаменит… Куда ему тягаться с заслуженными тренерами… В индивидуальных поединках еще можно рассчитывать на чей-нибудь успех, но в командном первенстве шансов практически не было.

И все же Сибирцев ехал на эти соревнования с радостью. Само приглашение принять в них участие уже говорило о многом. Кого попало, на такие турниры не позовут.

Под стук вагонных колес Артур полудремал на нижней полке плацкартного вагона. Ребята, собравшись в соседнем купе, травили анекдоты. Воздух то и дело сотрясали взрывы безудержного хохота.

«А когда же я смеялся так в последний раз?» – с грустью подумал Сибирцев.

Он вспомнил, как ехал со службы домой. Так же искрился под солнцем снег, так же стучали по рельсам колеса, так же мелькали за окном и уносились прочь шумные города и безлюдные полустанки. Позади – два года в морской пехоте. Впереди – вся жизнь… Казалось, она будет сплошным праздником.

Артур вернулся в родной город за неделю до Нового года. Все, кто уходил вместе с ним, давно уволились в запас. Лишь он один с «дембелем» подзадержался.

Родственники и друзья устроили пышную встречу. Артур радовался теплому приему, но едва ступил на родной перрон, уже не мог думать ни о чем – только о той, что ждала его…

Вечером Сибирцев отправился к ней. Снег поскрипывал под подошвами тяжелых десантных ботинок. Из распахнутого ворота пятнистого бушлата выглядывал уголок флотской тельняшки. На погонах желтели старшинские лычки. Лихо заломленный черный берет с золотистой кокардой едва держался на макушке. Гвардеец… Но кто бы знал, как трепетала его душа! Слишком долго они не виделись. Только письма, письма…