– Что там сегодня? – бросил вэйн, стягивая с плеч пальто.

– Собрание выписок Хорнодарского округа за последние четыре месяца с отметками всплесков вэи, как вы просили. И еще вот. Пришел ответ, Демьян Тимофеевич. По внеочередному расследованию. Раскрыть конверт и зачитать?

– Не надо, – поторопился отказаться колдун. – Дай-ка мне. – Демьян забрал бумаги и какое-то время смотрел на запечатанный конверт с печатью ССВ. Тиса уловила, как гулко застучало сердце в его груди.

Решившись, вэйн подцепил клапан загадочного конверта, но в следующее мгновение замер, будто прислушиваясь к себе, обернулся:

– Мокий, давно меня ожидает посетитель?

Тиса сперва решила, что имела место ошибка. Ведь когда колдун вошел из приемной в кабинет, то он оказался пуст. Однако глаза быстро сфокусировались на крупной черной птице, начищающей длинный клюв на карнизе за окном.

– К вам Грач, – подтвердил Мокий, уже час ждет.

– Отлично. Явился, наконец, смоляной нос, – усмехнулся Невзоров. – Мокий, сделай-ка нам, кофе для меня и чай с калиной для гостя.

Оставив бумаги на столе, Демьян поддел щеколду форточки и распахнул ее. Грач тотчас влетел в кабинет и шустро спланировал на сидение кресла. Птица гаркнула приветственно, распушила перья, блестя бусинами глаз. Оборот произошел так же быстро, как и у Рича. И на кресле за мгновенье появился сидящий на корточках седой, хоть и не старый, мужчина с выдающимся горбатым носом. Одет он был не по погоде легко – мятый черный сюртук. Под ним – несвежего вида и, наверно, все же белая в прошлом, манишка, надетая на голое тело.

– Значит, это правда. Ты и в стратегическом? – произнес хрипло Грач, прочистил горло и продолжил отрывисто, словно учился заново владеть голосом. – Не скучно в четырех стенах, опервэйн? Клювом клянусь, я бы сдох в неволе!

Оборотень свесил ноги, усаживаясь по-человечески в кресле.

– А я этого тебе и не предлагаю, – Демьян сплел руки на груди и присел на край стола. – Тебе бы помыться, вольный птах, а то в полях своих совсем забыл, что такое чистоплотность.

Грач отмахнулся:

– Успею еще вспомнить, – и широко улыбнулся, увидев Мокия, вносящего поднос с парой чашек и вазочкой, наполненной горкой кускового сахара. Не успел парень выйти, как Грач схватил чашку чая с калиной и жадно отхлебнул.

Демьян какое-то время тоже потягивал густой горький кофе из своей чашки, наблюдая за щурящимся от блаженства знакомым, затем приступил к разговору.

– Ты мне нужен, Зосим, – и убедившись, что Грач, наконец, внимает, продолжил. – За мальчишкой одним присмотришь, из кочевников. Табор стоит в Локотне. Сдается мне, очень скоро за ним придут. Почти уверен в том, что это будут люди Бут-Шеро.

– Правящего совета кочевников? – шмыгнул разогретым от напитка носом Грач. – А с чего такая честь пацану?

– Он ваших кровей.

– А ипостась? – заинтересовался Зосим.

– Медведь.

– Неплохо.

– Да, – Демьян постучал пальцами по столу. – И придут за ним скорей всего тоже ваши. От тебя требуется сообщить мне сразу же, как только высокие гости появятся в Рупув.

Грач кивнул:

– Сделаю, главвэй, – он вдруг дернулся, изогнул неестественно для человека шею, затем поднял руку и носом почесал подмышку.

– Иди-ка ты в баню, милейший, – скривился Невзоров. – Потом обязательно поешь и спать. Вот ключи, можешь воспользоваться моей служебной квартирой. Завтра вылетишь.

– Спасибо, Демьян! – поблагодарил от души оборотень. Он поднялся с кресла, на сей раз почесывая пятерней шею.

– Не за что. Ступай уже, что ли.

***

Она очнулась на диванчике гостиной. Стоило чуть пошевелиться, как разболелась и закружилась голова. Когда же ее прекратит одолевать слабость после поиска? Климентий говорил, это пройдет, если чаще пользоваться даром. Куда ж еще чаще? Итак она ежедневно в чужих телах пребывает, себя бы за тем не забыть.