Из кухни выплыла Камилла с кувшином молока и тарелкой, полной золотистых пышек. Судя по поднимающемуся парку, только со сковородки. Вслед за кухаркой из кухни просеменил Огурец, толстый полосатый кот, получивший свое прозвище за любовь к этому овощу. Подрагивая вытянутым пушистым хвостом, он ловил носом аромат жареного теста.

– Ох, знатные получились. Попробуйте, Лазар Митрич, со сливками. Только что Платон Акопыч принес бидончик. Коровки-то у Бурьяных чистоплотные.

Подцепив вилкой одну из пышек, Тиса перенесла ее в свою тарелку.

– Спасибо, Камилла. Вкусно пахнет. Садись с нами.

– Я позже поем, детка, – пухлые пальцы женщины теребили оборку передника. – Лазар Митрич!

– Да, – промычал капитан, не отрывая взгляда от газеты.

– Не скажете, когда ждать отряд, что таможенников в Ижеск сопровождает? Все Яшку своего жду.

– К концу следующей недели должны явиться, – отец мельком посмотрел на кухарку.

Камилла на радостях всплеснула в ладоши.

– Ну слава Единому!

Загромыхали ведра. Из кухни показалась коротко стриженная голова новобранца.

– Камилл Санна, куда ставить-то?

Кухарка шикнула на парнишку: голова исчезла, а вслед за нею и Камилла.

Отец и дочь ели молча. Иногда тишину нарушал стук вилок о тарелки. Тиса взглянула на кота, и Огурец тут же принял несчастный вид некормленого с месяц создания. Но с ней этот номер не прокатывал. «Созданию» после завтрака отойдет целая миска еды. А пока люди за столом – изволь ждать.

Кот просек настроение молодой хозяйки и с обиженным видом запрыгнул на подоконник. Оттуда на форточку, где взялся наблюдать за воробьями в ветвях ясеня.

– К вам можно, капитан? – квадратного телосложения старшина Кубач Саботеевич протиснулся в дверной проем столовой.

Тот без слов указал на свободный стул.

Тиса порадовалась окончанию тишины. Она слушала мужчин и в который раз удивлялась тому, как служба оживляла батюшку.

– Северная сторожа починки требует, – старшина тряс длинными усами.

Капитан отмахнулся.

– Сейчас на это нет денег.

– А я говорю, если не подлатаем сруб, к весне без вышки останемся, – Кубач развел пудовые ладони. – Крыша завалится вскоре. Бревна в иных местах жук источил, труха одна.

В задумчивости ущипнув щетинистый подбородок, отец кивнул.

– Ну хорошо. Зови зодчего, только без артели. Бревна наши молодцы сами таскать горазды.

Кубач довольно кивнул и попросил у Камиллы кваса. Получив кружку, отхлебнул и одобрительно причмокнул губами.

– Что наши из Ижеска, капитан?

– Зарай сбыл «изъятку», и отряд уже выступил в обратный путь. К концу следующей недели явятся, коль в дороге все гладко будет.

– Климыч, должно быть, половину деньжат в свой карман положил, – цокнул языком старшина.

Отец нахмурился.

– Нас не касается. Пусть его ижский начальник печется о чистоте рук своих подчиненных. Ты лучше ответь, что с мукой? Ездили с Жичем к Гришаю?

Кубач фыркнул:

– Этот рвач уже четыре рубля за пуд просит. Муха, что в прошлом году в полях объявилась, на сей раз побила треть урожая. И зерно подорожало сразу на три гривенника.

– Придется брать, – поморщился капитан. – Скупаться в Сеевке дороже станет.

– Эти зерноробы из года в год ноют: то их поля дождь залил, все погнило, то засуха изжарила. Благо, вэйн вскорости приезжает. Будет погоду править. Может, тогда цены спадут.

– Вэйн, говоришь? – с сомнением переспросил Лазар.

Тиса приподняла брови.

– Я тоже сначала подумал – вранье, – Кубач махнул вилкой, и несколько зерен гречки, сорвавшись с нее, полетели через стол. – Какой колдун согласится в нашей глуши работать? Но Лавр зарекается: приедет. Видать, завалил письмами ижского наместника по горло. Добился-таки.