— Ника? — удивленно выдохнул он, уступая мне дорогу.

— Она самая, — огрызнулась я, втаскивая уже ненавистный чемодан. — А кого ты ждал? Или не ждал?

Кирилл осторожно закрыл за мной дверь, повернув замок. Обернувшись, он посмотрел на меня затуманенными глазами, почесав при этом спутанные светлые волосы.

— Самолет же завтра? — кажется, он уже догадался, что запутался в днях.

Я ухмыльнулась, понимая, насколько мой брат бывает порой забывчив, и устало вздохнула, стягивая с ног кеды.

— Кир, я тебе календарь подарю. И часы. И будильник. И еще много чего, чтобы ты наконец-то перестал забывать и опаздывать.

— Извини, сестренка, — голос брата стал мягче. — Умотался за последние дни. Давай, проходи. Как перелет? Все в порядке?

Я последовала за братом, оставляя вещи в коридоре. Кир повел меня в свою сверкающую чистотой кухню, где принялся готовить мне сладкий горячий чай. Я же уселась за белоснежный стол, задумавшись, как же мы сильно отличаемся с братом.

Порой, меня пугала та щепетильность, с которой он относился к вещам. Особенно к машинам. И вот сейчас передо мной был пример отличного и дорогого вкуса Кирилла, обставившего собственную мужскую берлогу по последнему слову моды.

Принимая из рук брата кружку с горячим напитком, я решила, что устрою осмотр берлоги утром, когда мои глаза перестанут смыкаться от усталости. Сейчас мне предстоял более сложный разговор. Я собиралась отчитать брата не только за его забывчивость, но и за последнюю выходку, которая потрепала нервы не только мне, но и маме.

— Как у тебя дела? — решила заходить издалека, пригубив сладкий чай.

Кирилл плюхнулся на стул напротив, отпивая из своего прозрачного бокала апельсиновый сок.

— Как обычно,— отмахнулся он, зевая. — Вчера со съемок вернулся.

— Реклама? — поинтересовалась я. — Что в этот раз? Белье, часы, парфюм, машины?

Вроде перечисляла всё, в съемках каких вещей принимал участие мой брат за последние года.

Кирилл рассмеялся, заметив, как в моем голосе проскользнул сарказм. Да, он все еще помнит, как я изводила его после фотосъемки для журнала, где брат предстал в нижнем белье. Нет, он был идеален на фотографиях. Но я не буду его сестрой, если не пошучу над ним.

— Машины, — ответил он, вливая в себя остатки сока. — Для автосалона Марка. Не могу же я отказать другу, — пожал плечами, откидываясь на спинку стула.

Что же, если дело касалось Марка, то я была готова простить брату его оплошность. Да и вообще, имя Марка действовало на меня как успокоительное, и брат этим всегда пользовался, при этом никогда не ревнуя.

— Как он поживает? Весь в делах, наверное, — спросила я, расслабляясь.

Кирилл кивнул, возвращаясь к холодильнику, откуда извлек новую упаковку сока.

— Ты же знаешь его. Он иначе не может. Впрочем, как и Вик. Два трудоголика.

Я усмехнулась, до сих пор удивляясь и не понимая, по какой причине они все сдружились.

— Почему смеешься? — Кирилл с подозрением посмотрел на меня.

— Да вот все никак понять не могу, почему они с тобой дружат. С таким-то лоботрясом.

— Ну, наверное, потому что я красавчик с отличным чувством юмора. А так бы совсем там стухли, погребенные под бумажками, — пожал плечами брат, поглощая сок.

— Даже Боб? — удивилась я.

— Нет, только не он. Мы с ним отличный тандем - как довести Никольского до белого каления. И как не дать помереть от скуки Мрачному, — в голос засмеялся Кирилл.

Прозвище, данное много лет Марку Громову братом, я помнила, поражаясь, почему тот все еще ходил на ногах. Марку оно не нравилось, но он всегда отличался спокойствием и выдержкой.

— Кстати, у меня к тебе есть один серьезный разговор, который мы должны обсудить прямо сейчас, — уставилась я на брата, встретившись с идентичными глазами голубого цвета.