«Смотри, твоему свекру скоро девяносто, значит, и мы до ста сможем дотянуть. И что нам теперь до ста лет делать?»

Подруги, перебивая друг друга, стали обсуждать незавидную жизнь их поколения и как всем приходится непросто. Их сильно развезло от алкоголя, но они все равно решили отправиться в караоке после бара.

Примерно в двенадцать часов ночи Ынчжу вышла из караоке и села в такси до дома. После шумного бара тишина в салоне казалась оглушающей. Настроение испортилось. Таксист оказался молчаливым и до конца поездки не проронил ни слова. В такой поздний час, да еще и в таком состоянии Ынчжу было разумнее всего добираться на такси прямо до ворот дома, а не идти пешком по безлюдной улице. Но она вышла на автобусной остановке и медленно пошла в сторону дома. По дороге ей не встретилось ни единой души. Несколько дней подряд шел дождь – влажный теплый воздух смешивался с тусклым светом фонарей вдоль ручья. И тут она увидела мужчину.

Быстрого взгляда хватило, чтобы понять, что он пьян. Мужчина стоял, запрокинув голову назад, выпятив надутый живот, и мочился в ручей. Ынчжу не знала его, но, проходя мимо, она ощутила дежавю и резко обернулась. Она увидела перед собой спину беззаботно стоявшего незнакомца. Вдруг она вспомнила один случай времен начальной школы.

Тогда она училась классе в четвертом. То ли ее оставили дежурить, то ли наказали, но, когда Ынчжу в расстроенных чувствах шла домой, уже смеркалось. Путь от школы до дома был неблизким. Надо было пройти через два надземных перехода, два обычных, потом перебраться по мосту через грязную речку и подняться по многочисленным ступеням в горку.

Через реку, что текла между фабриками, были перекинуты два моста. Ынчжу шла по узкому пешеходному мосту, рядом был еще один – автомобильный. Пешеходный мост, который, по словам взрослых, был построен еще во времена правления японцев, сильно обветшал и разрушился. Несмотря на это, Ынчжу всегда ходила именно по нему – так до школы было быстрее всего. Хотя эту реку с натяжкой можно было назвать именно рекой, скорее это был мерзко пахнущий ручей – запах шел от отходов, которые сливали в него местные производства. Чтобы не чувствовать вони, Ынчжу дышала ртом. В конце моста она увидела какого-то старика, справляющего нужду. На том месте, где он стоял, даже ограждения никакого не осталось. Старик был пьян, его шатало, выглядел он жалко и одиноко. На мосту больше никого не было.

«Если резко толкнуть его в спину, он умрет, и никто об этом не узнает», – словно молнией пронеслось у нее в голове. У нее свело живот. Откуда пришел этот импульс? Ынчжу не могла понять ни тогда, ни потом, но этот импульс был таким сильным, что колени задрожали, а ноги сделались ватными. Во рту пересохло. Ынчжу встала как вкопанная, тело ее не слушалось. Она смотрела на мужчину и видела, как внизу медленно течет мутная вода, а на горизонте темнеет багровый закат.

«Вот сейчас», – промелькнуло у нее в голове.

Но Ынчжу стояла, замерев, не в силах пошевелиться, и смотрела ему в спину. Вероятно, ощутив ее взгляд, тот обернулся. Она вдруг увидела лицо человека, которого только что могла убить. У этого грязного ничтожного существа гноились глаза, в уголках рта скопилась слюна. Похоже, он понял, что Ынчжу наблюдала, как он мочится. Он беззвучно обнажил желтые зубы в улыбке и повернулся к ней. Ширинка была расстегнута, она видела, как на брюки капает моча. Ынчжу закричала и сломя голову понеслась прочь. Ей казалось, что старик погонится за ней и вот-вот набросится. Ей чудилось, как его заплывшее лицо спрашивало, почему она хотела убить его. Громкие звуки его шагов отдавались в ушах.