– Я всё ещё не понимаю, неужели иного выхода нет? Почему они хотят, чтобы ехала именно ты? – устремив взгляд на свою спутницу, вопрошал мистер Лидс.

– Мэтт, ну почему ты никак не можешь понять? Всё это не в моих силах. Это программа помощи Франции после войны. Только и всего, – она отвела взгляд и оборвала фразу.

– Да слышал я это всё… И про врачей, и про нехватку опытного персонала… Надолго? – не унимался он.

– Полгода, не думаю, что больше… Но точно сказать я не могу, – всё ещё глядя в сторону, произнесла Маргарет Росс, 26-летний доктор госпиталя на Уильям Стрит.

Мэтью откинулся на спинку лавки. Его левая рука, на которой красовались старенькие часы, потянулась в карман. Очевидно, за пачкой «Marlboro».

«Последняя», – пронеслась мысль, которая только усилила его тоску.

– Вот оно что, – сорвалось с губ мистера Лидса, пока он пытался извлечь искру из зажигалки. – Если бы я мог возражать, я бы, конечно, возражал… Но сейчас мне остаётся лишь смириться и понять, что делать дальше. Ха, только и всего, – с ироничной улыбкой произнёс мужчина, глядя куда-то далеко, вероятно, туда, где ещё не пошёл дождь.

Маргарет повернулась к нему и окинула ожидающим взглядом. Чего она ждала? Хороший вопрос. Возможно, она ждала, что мужчина, которому женщина отдала уже пять лет своей жизни, наконец поймёт её положение. Возможно, того, что дождь скоро кончится. Но, вообще-то, она ждала лишь того, чтобы Мэтью Лидс, чье имя стало для неё таким родным, спросил о Сицилии.

Она мечтала о Сицилии. Он тоже о ней мечтал, не так громко, разумеется, но уж явно не меньше. Теперь их общая мечта казалась ещё более несбыточной.

Она не дождалась этого вопроса. К сожалению.

– Знаешь, я думаю, что время пролетит быстро. Погружусь с головой в работу, а ты не забывай мне писать. Раз в неделю. Хотя нет, лучше всё-таки два, – задумчиво размышлял Мэтт, как его любила называть Маргарет.

«К её приезду я обязательно накоплю достаточно денег, чтобы мы сыграли свадьбу. Вот ведь она будет счастлива, когда я встречу ее дома на одном колене», – думал в этот момент Мэтью.

Вечер опускался на Нью-Йорк, а дождь усиливался. Редкие машины проезжали по улице, брызгая водой из луж.

Они посидели ещё немного, поболтали о чём-то отвлечённом. Потом собрались и медленно побрели к шоссе. Маргарет уже ждало такси. Она уезжала в ближайший военный аэропорт.

И лишь глядя вслед уезжающей машине, Мэтью окончательно осознал: в такси сидел, вероятно, единственный человек, который всё ещё мог его понять.

– Прошу, пиши мне… – произнёс вслух мистер Лидс.

Он развернулся и пошагал домой. Один. Без неё.

Отныне их оставалось двое – он и Берни.

Бедный Берни, он точно будет скучать. Пёс любил, когда его кормила именно Маргарет. Ещё бы, именно она подобрала его на улице щенком в прошлом году.

Но ничего. Собаки преданнее людей. Они дожидаются.

Улицы Филадельфии рассекала фигура в серой шляпе и синей клетчатой рубашке. Шагал Мэтт быстро. Иной прохожий подумал бы, что резвый мужчина куда-то опаздывает. Однако здесь всё было не так просто.

С одной стороны, никуда Мэтью не опаздывал, он всегда ходил быстрым шагом. С другой же – мистер Лидс действительно опаздывал. И довольно-таки серьёзно, надо заметить.

Он опаздывал жить. Лет так на десять, по его собственному, отнюдь не скромному мнению. Он считал, что в его возрасте люди должны думать о третьем ребёнке, о том, где выкопать бассейн на своей ферме в пригороде. Словом, о семейной жизни. Явно не о том, в каком очередном притоне дать свой следующий «концерт» за гроши.

Однако жаловаться Мэтт не мог. Более того – он ненавидел жаловаться. Мистер Лидс, конечно, ненавидел много чего ещё, но сейчас до этого дела нет. Дело есть лишь до того, что он буквально ногой открыл дверь в кофейне на углу.