С трудом передвигая ставшие вдруг тяжелыми ноги она зашла домой, аккуратно закрыла балконную дверь и задвинула штору. Дети сидели, уткнувшись в свои ноутбуки и никак не отреагировали на сообщение о том, что она дойдет до магазина и обратно. Уже в лифте Ирина сообразила какого дурака сваляла, ведь если лифт сейчас застрянет (а с ним это частенько случалось), то сидеть ей тут до морковкина заговенья. Благополучно спустившись вниз она услышала, как на первом этаже за дверью одной из квартир воет собака. От этого воя сердце тоскливо сжалось.

Обладателем ног в синих джинсах и белых кроссовках оказался парень, живший в соседнем подъезде. Ирина хорошо знала его в лицо. Тот факт, что он мертв не вызывал сомнений, стоило лишь взглянуть на его посиневшее лицо. Тихо постояв рядом пару минут, она пошла дальше. В соседнем дворе одиноко бегал веселый лабрадор, радуясь внезапной, ничем не ограниченной свободе и таская за собой длинный поводок. Его хозяйка лежала у подъезда, закинув длинные ноги в розовых спортивных штанах на лавочку. Подходить Ирина не стала, пошла дальше.

Повернув за угол дома, она оказалась на широкой улице. Поперек четырехполосной дороги лежало маршрутное такси, в открытой задней двери виднелись тела нескольких человек. Миниатюрная «женская» красная машинка уткнулась носом в киоск Роспечати. На автобусной остановке прикорнула торговка семечками, уткнувшись носом в мешок со своим товаром. Через огромные окна ярко освещенного салона связи было видно молодого человека в форменной рубашке, неловко привалившегося спиной к стене у кассы. В том, что эти люди были мертвы, Ирина почему-то не сомневалась.

Нереальность всего происходящего пугала до одурения. С трудом переставляя ноги она направилась по тротуару вдоль дома. Почти все магазинчики, располагавшиеся на первом этаже, были закрыты. Только в аптеке горел свет. Туда Ирина и зашла. «Есть кто-нибудь?» – звук собственного голоса показался незнакомым. Никто, конечно, не отозвался.

Большой супермаркет, пристроенный к торцу дома, был открыт. И первым, на кого наткнулась глазами Ирина, был мертвый охранник в форменной одежде. Судя по гнетущей тишине людей в магазине не было, по крайней мере живых. У служебного входа обнаружился грузовик хлебозавода, водитель которого лежал лицом на руле.

Состояние паники у Ирины сменилось какой-то заторможенностью и отстраненностью. Она будто смотрела на все происходящее со стороны. Зато снова появилась способность соображать. «Дойду до рынка и пойду обратно другой дорогой,» – решила она. Поход закончился вполне ожидаемо: несколько разбитых машин, столб дыма в соседнем квартале и тела. Их было совсем немного, видимо, почувствовав себя плохо, большинство людей остались дома. Два колоритных бородатых кавказца у прилавка с арбузами, девушка в палатке с шаурмой и тетка в хлебном ларьке – вот и все. «Надо пойти домой и позвонить всем знакомым,» – устало думала Ирина. – «И детям как-то рассказать».

Тщательно выбирая выражения и не сгущая красок, она рассказала детям обо всем, что видела. Недоверие в их глазах сменилось испугом только когда они увидели с балкона два мертвых тела во дворе. В течении следующего часа все трое пытались дозвониться друзьям, знакомым, в экстренные службы, да хоть куда-нибудь. Бесполезно. Дети напряженно смотрели на нее, ожидая, видимо, что мать немедленно разрулит ситуацию и они вернутся к привычной жизни. Но Ирине нечего было им предложить, оставалось только обнять.

Но делать что-то было нужно. Если живых людей нет на улице и ни один телефонный номер не отвечает, то где их искать? Правильно, сидят дома, как мы. Надо пройти по дому и позвонить во все двери. Принятое решение принесло хоть какую-то определенность. Дети остались обходить квартиры в своем подъезде, а Ирина отправилась в соседний. «Как мы могли проспать и не заметить этого кошмара? Уму непостижимо,» – размышляла она, нажимая на кнопки звонков. Собачий лай, раздавшийся за одной из дверей, направил мысли в другое русло: «О, Господи, сколько кошек и собак остались за закрытыми дверями квартир! Они умрут от голода. После того как сожрут своих хозяев». Уже цинично подумалось вслед.