В этой связи нельзя согласиться с позицией расширительного толкования перечня объектов, за счет которых может произойти неосновательное обогащение одного лица за счет другого, основанной на том, что термин «имущество», используемый в гл. 60 ГК РФ, отличается по содержанию от аналогичного термина, содержащегося в общих положениях Гражданского кодекса РФ. Так, в частности, по мнению С.Д. Дамбарова, понятие «имущество» в рамках правового института обязательств из неосновательного обогащения имеет экономическое содержание, и по своему смысловому значению существенно отличается от аналогичного понятия, содержащегося в ст. 128 ГК РФ, поскольку включает наряду с вещами, деньгами, ценными бумагами, имущественными правами, прочим имуществом и иные материальные блага. К таким материальным благам, отмечает он, относятся работы и услуги, тепловая и электрическая энергия, не опосредованное субъективным правом пользование имуществом, а в ряде случаев и информация, при условии, что субъекты гражданских правоотношений придают ей экономическую форму товара[89].

Подобный подход представляется нам неверным не только с позиции соотношения общей и особенной частей Гражданского кодекса РФ, но и с позиции невозможности наложения на правовые термины экономического содержания. Рассматривать имущество как правовую категорию, используя при этом понятийный аппарат абстрактных экономических товарных отношений, на наш взгляд, недопустимо, как недопустимо использование юридического понятийного аппарата для раскрытия экономической, социальной, философской и любой другой сущности того или иного явления.

Высказанное позволяет исключить возможность толкования термина «имущество» отлично от того понимания, которое вкладывается в него ст. 128 ГК РФ. Что же касается возможности обогащения за счет других объектов гражданских прав поименованных, в частности, в ст. 128 ГК РФ, то такую возможность, видимо, необходимо исключать как противоречащую существу обогащения, предполагающего перемещение имущественного блага от потерпевшего к приобретателю, когда такое имущественное благо считается принадлежавшим потерпевшему

Таким образом, обогащение одного лица за счет другого выступает результатом перемещения (как фактического, так и стоимостного) имущественного блага от потерпевшего к приобретателю, вследствие которого происходит:

помещение этого имущественного блага в хозяйственную сферу приобретателя, если таковое благо является материальным;

потребление имущественного блага приобретателем, когда такое благо является нематериальным, с отнесением стоимости потребленного блага на приобретателя в качестве выгоды;

изъятие материального блага из хозяйственной сферы потерпевшего с отнесением стоимости этого блага на приобретателя в качестве выгоды[90].

Если первое следствие относится к случаям неосновательного приобретения имущества одного лица за счет другого, то два последующих следствия относятся к случаям неосновательного сбережения имущества одного лица за счет другого: одно соотносится со сбережением имущества, которое возникло, в частности, посредством пользования чужими услугами или пользования чужим имуществом, а другое охватывает случаи сбережения, когда обязательство приобретателя исполняется потерпевшим, полагающим, что такое исполнение непосредственно не направленно на обеспечение интереса приобретателя.

Положения о кондикционном обязательстве не могут затрагивать такое перемещение имущественного блага, которое имеет под собой правовое основание. При перемещении имущества, как в рамках договорного обязательства, так и обязательств, возникающих из односторонних сделок, происходит основательное обогащение одного лица за счет другого.