Пока инспектор раздумывал, допивая кофе, девчонка ошарашила его очередным заявлением. Оказывается, трое злоумышленников, предположительно из мастеровых или просто переодетые в оных, ее опоили, похитили и хотели изнасиловать, но она, накостыляв им, умудрилась сбежать и спрятаться в лесу, где и встретила ныне сгинувшую в небытие старуху вместе с ее пропавшей машиной.

Молча отставив в сторону кружку, Рэй выразительно посмотрел на малолетнюю сказочницу. И вот эта изящная малышка с руками, не знавшими серьезной работы, умудрилась справиться с тремя бугаями, как она их описывала, а потом благополучно сбежать из незнакомого квартала? Бред! Кивнув собственным мыслям, мужчина серьезно спросил:

– Что ты курила, деточка?

Там же…

– Я вам не деточка, мистер Олди! – процедила я сквозь зубы, стучащие от вернувшегося холода. До города пришлось добираться больше часа, и с каждой минутой меня все сильнее знобило. Прихватить же с собой колодезной воды, благотворно влиявшей на самочувствие, я не догадалась. – И не курю! – заявила, волком глядя на надменную физиономию офицера.

Он был плечистым мужчиной лет тридцати на вид с короткими темными волосами, зачесанными назад, квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами цвета кофе, который с удовольствием потягивал, слушая мой рассказ. Форменный жилет темно-лилового цвета с золотистой отделкой, нашивками, пуговицами и металлической цепочкой часов, торчащей из кармана, идеально сидел по фигуре, подчеркивая ее несомненные достоинства.

Красивый мужчина, видный, и, главное, вменяемый, раз не выгнал меня сразу, а проявил внимание к проблеме. Поначалу я даже подумала, что проклятие О’Коннелл больше не действует, и мне наконец повезло встретить нормального полицейского, серьезно относящегося к своим обязанностям, но, услышав его последнюю реплику, поняла, что ошиблась.

Как не везло нашей семье с законниками, так и дальше не везет. В их понимании письма, получаемые Элайзой – чей-то невинный розыгрыш, а мое заявление о пропаже Рокси и собственном похищении – бред наркоманки.

Следовало прислушаться к записке, нацарапанной на куске упаковочной бумаги, которую с громким «кар-р-р» швырнул мне под ноги ворон, когда я направлялась в участок. Там было всего три слова: «Не впутывай полицию!», они расползлись пятнами, едва я успела их прочесть. Сочтя тогда это послание угрозой, я с еще большим рвением побежала к законникам. Сейчас же склонялась к мысли, что предупреждение было отправлено мне вовсе не врагом, а сочувствующим доброжелателем.

– Кайли… – Сцепив в замок пальцы, инспектор посмотрел на меня, как на ребенка, совершившего провинность и упорно не желавшего в ней признаваться. – Я все понимаю. Молодо-зелено. Мир полон соблазнов, а родительский кошелек – денег…

– Да что вы несете! – вскочив со стула, я уперлась руками в противоположный край его стола и зло проговорила: – Во-первых, мистер Олди, для вас я не Кайли, а мисс О’Коннелл. Вы ведь запомнили фамилию, правда? Я называла ее, когда представлялась. – Мужчина кивнул, но чутье подсказывало – ни черта он не запомнил! И все его внимание к побитой жизнью замарашке – лишь профессиональная маска заинтересованности, под которой кроется безразличие. – Во-вторых, как бы невероятно ни звучал мой рассказ, он куда ближе к правде, чем ваше предположение о моих пагубных пристрастиях. В-третьих, я видела по глазам, вы что-то обнаружили, когда проверяли по базе номер пикапа. Что?!

Офицер прищурился, разглядывая нависшую над столом меня, затем откинулся на спинку кресла и, развернув ко мне экран, сказал: