– Было ясно, что, расскажи я об этом публично, Монстру бы ничего не было, а вот мне… я бы никогда больше не смогла работать, – рассуждает она.

Тогда актриса предположила, что мощное окружение Вайнштейна с его связями в Голливуде, СМИ и политике будет его защищать.

«И это логично, – пишет она. – Это просто бизнес. А я – просто очередная девочка».

Почти два десятилетия спустя, когда Вайнштейн понял, что Макгоуэн больше не может молчать, он собрал команду юристов и шпионов, чтобы начать кампанию по ее дискредитации. Как потом сообщат Кантор и Туэй, Лиза Блум, юрист, успешно продавшая свои услуги Вайнштейну, хотела помочь ему в битве с Роуз Макгоуэн и «с остальными Розами мира». В своей записке Вайнштейну Блум предложила «провести ответную онлайн-кампанию, чтобы дать ей отпор и выставить ее патологической лгуньей». Блум также предложила разместить в интернете «статью о том, что актриса постепенно сходит с ума, чтобы этот материал был первым в выдаче при поиске ее имени в Google и тем самым подрывал ее авторитет».

Кампания сработала. Как выразилась Макгоуэн: «Они очень, очень хорошо поработали. И люди хотят верить в это, понимаете? Так им проще смириться с тем фактом, что произошло что-то ужасное. Ночью они закутываются в свои одеяла и сладко засыпают, уверенные, что такое бывает только с плохими людьми, но это не так».

По словам Макгоуэн, сразу после изнасилования новости о случившемся каким-то образом «распространились по Голливуду, как лесной пожар», и она оказалась в черном списке индустрии:

– Казалось, каждая сволочь в Голливуде знала, что в какой-то момент я была уязвима и меня осквернили. И наказали за это именно меня. Ощущалось это так, будто меня насиловали снова и снова. Все просто хотят держаться от насилия подальше, чтобы им было спокойней, – замечает Макгоуэн.

Чтобы сексуальных притеснений не существовало, «розы этого мира» необходимо затоптать.

Уровень доверия общества к обвинительницам меняется в зависимости от характеристик самой жертвы. Обвинения женщин из маргинализованных, менее статусных или уязвимых групп обычно кажутся еще более сомнительными. Имеют значение социальный класс, карьера, миграционный статус, наличие вредных привычек, сексуальный опыт и сексуальная ориентация. И особенно важна раса, которая «неотделима от пола», как подметила правовед Трина Грилло.

Как правило,

Если предполагаемая жертва уже находится в относительно невыгодном положении, она проигрывает, а обвиняемый, который уже занимает относительно привилегированное положение, выигрывает.

Но есть одно примечательное исключение. Когда белая женщина заявляет о сексуальном насилии со стороны темнокожего мужчины, наделенные властью белые охотно ей верят. Как писала историк Эстель Фридман: «Ничто лучше не иллюстрирует идею расового превосходства, чем реакция на изнасилование». Миф о темнокожих сексуальных преступниках и беззащитных белых женщинах закрепился еще во времена рабства, когда обвинения в изнасиловании против темнокожих мужчин, какими бы необоснованными они ни были, обычно использовали для оправдания жестокости белых – как в рамках правовой системы, так и за ее пределами. Пока обвинения в изнасилованиях стратегически использовали против темнокожих, белым разрешалось безнаказанно насиловать своих рабынь. Фридман выяснила, что к концу XIX века понятие изнасилования определялось двумя наборами представлений о расе:

«Во-первых, темнокожую женщину нельзя изнасиловать, во-вторых, темнокожие мужчины угрожают достоинству белых женщин».