Илюха Неврубон(взъярился). Да за кого ты меня держишь, бля?! Какие яйца в середине февраля!.. (Могутно топает ботой, силясь припугнуть.) Гони морковку, по-хорошему!.. Осерчаю – на хрен скарб твой сброшу. Навьючил пожитки на меня – узлы, коробки, чумодан… в довесок и корыто я, – не знамо лешего какого! – аж за тридевять земель, чугунное, тащи… а он плетётся позади – да знай себе хрумкает втихую, гнида, овощи… (Сокрушается горемычно.) Э-хе-хе… Ну что за жизть, ядрёна корень! Ни кормлен цельный день, ни поен… (Выклянчивает у хрупающего.) Совесть поимей, хозяин? На тебя ж я задарма, считай, батрачу – за корма… Всю, что ль, проглот, сожрать её собрался?

Васька Подтёркин. А тебе завидно? Хрум-хрум-хрум… Развыступался! – из-за малюсенькой морковочки…

Перед Подтёркиным возникает безбрежно разлившаяся лужа.

Уй, лужа здоровенная какая, бли-и-ин… а у меня дырявые ботиночки. (Плаксиво, рисуясь, представляется маменькиным дитятей.) Илюшечка, роднусечка, возьми меня на ручки? Хрум-хрум-хрум…

Илюха Неврубон(форсируя мелководье, из-под корыта бухтит разобиженно). Ага, на ручки! Раскатал губищу… Топай-топай… Уж больно ты, Подтёркин, хитрожопый.

Васька Подтёркин(разрешившись из бурдючка гниловатым бананом, утыкает плод в водолазочную грудь, недоумевая натурально). Я – хитрожопый?!

Илюха Неврубон. Н-н-ну не я же!

Васька Подтёркин. Ну ты, Илюха, и свинья же… (зафитилив кожуру, насыщаясь беззвучной мякотью) в таком случае.

Илюха Неврубон. Гнида!.. Полгода на него батрачу – стараюсь, лезу вон из кожи… а до делёжки как доходит, так всегда одно и то же: себе – барыш, мне – с маком шиш… Уже и куркулятором обзавёлся… куркулёныш!.. Заграбастал всю жратву, что повкусней… Ты чево, Подтёркин, возомнил себя всех-всех умней?

Васька Подтёркин. А что – нет?

Илюха Неврубон. А что – да?!

Показушно буяня, Неврубон низвергает с хребтины треклятое корыто, гулко громыхнувшееся оземь, и оседлывает чугун, бойкотируя веленное.

Васька Подтёркин(огибая хлябь по бордюрной кромке, наставнически вразумляет саботажника). Я, запомни, выкручусь всегда. А вот тебе, Неврубон, кроме кладбища, – деваться некуда. С голоду опухнешь – и под забором сдохнешь. Вот… (Распекает, наседая.) Кто из нас, когда мы встретились, просил – чтоб побыстрее я деньжат поднакопил? Ты?.. Ты!.. На коленях ползал, гой, – канючил до хрипоты: «Деревенька, деревенька!.. Вызволяй! Деньжат маленько…» (Уступчиво.) Чтоб смог тебе я денег дать, чуть-чуть придётся подождать.

Илюха Неврубон(горемычно, с бурлацким надрывом в голосовых связках). Да скоко ж можно дожидаться! Невмоготу в Москве мне оставаться! Восвояси б из неё убраться!.. Кто б помог, куды податься?.. В ментовку, что ль, на милость сдаться?

Васька Подтёркин. Без паспорта?.. Без денег?.. (Аплодирует поощрительно.) Давай-давай, иди-иди! Дубинками отмудохают менты – и в обезьянник. К мартышкам посадят в клетку, и будешь там прыгать с ветки не ветку… пока не спустят шкуру! (Кошмарит, нагоняя жути.) Натравят Генпрокуратуру, заведут «Дело», и дело кончится – расстрелом. (Взявшись за воображаемое цевьё, прижимает к плечу предполагаемый приклад, целится в приговорённого.) Прицелятся – и из винтовки… (Правдоподобно отдёрнувшись, имитирует отдачу от выстрела.) Ба-бах!.. И кремируют – в печке, там же, в ментовке… (Кулачком бестрепетно колошматя Неврубона по воловьей лбине.) Полгода ведь втемяшиваю это в твою бестолковку!.. (Напирает безбоязненно.) Неужели не доходит?.. Вот бестолочь… Запомни: имущество моё дальше не потащишь, самому же хуже будет. Кроме меня – не на кого надеяться тебе, чтоб ты знал…