– Кандидаты в исполнители должны были быть разобщены и пройти жёсткий отбор. В его программу входили либо экстремальные ситуации, либо перепрограммирование личности. Эксперимент считался удачным и завершённым только в том случае, если все испытуемые смогут справиться с созданными проблемами, и группа снова объединится.

– Алина думала, что над нами ставят опыты, ― сказала Таня. ― Вот чёрт, она не ошибалась!

– Значит, наша группа выполнила поставленные условия? ― Джоконда слегка прищурилась. ― Не далее, как вчера?

– Получается, что так. Вы всё преодолели – кто блокаду сознания, а кто заключение на необитаемом острове. И нашли меня.

– А ты? ― Брюнетка с пластырем на лбу неожиданно налилась гневом. ― Чем ты занимался всё время? Тебя тоже ставили в экстремальные условия или зомбировали? И откуда у тебя столько такой… сверхсекретной информации? Неужели по кабакам нахватался?

– Таня, Таня, успокойся! ― урезонила подругу Алина, увидев, как потемнело лицо Кости. ― Дай ему до конца объясниться.

– Нет, меня не зомбировали. Мало того, почти с самого начала просветили и разъяснили. Мне говорили, что вы успешно проходите этапы испытаний. Но, разумеется, не сообщали детальных подробностей. О многом я впервые услышал от вас. Дело в том, что по результатам предварительных тестов мне сразу определили роль лидера и координатора нашей группы. Олдбрук составил наши психологические портреты. Его агент выкрал из детдома наши медицинские карты. Это его, Аля, ты видела той ночью. Тот же агент переслал вторые пробы крови в какую-то крутую иностранную лабораторию, где сделали все мыслимые и немыслимые анализы. В общем, по всем показателям меня выбрали на перспективу главным. Привезли сюда, создали соответствующую легенду, приобрели дом и многое другое. Я постоянно находился под присмотром, но должен был пока примелькаться, вести на людях жизнь богатого бездельника…

На самом деле анализы делались для иной цели. Олдбрук хотел окончательно убедиться, что и главный кандидат, и предполагаемые копии не имеют противопоказаний по состоянию здоровья для уготованной им участи служить продолжению жизни великого Дестана.

– Это и было твоей «экстремальной» ситуацией? Вина выбирать?

– Нет, не совсем. Меня накачивали знаниями.

– Как это? ― Володя даже открыл рот от удивления.

– Да по-разному. ― Сверчок старался, чтобы голос звучал ровно, обыденно, слегка равнодушно, словно говорил не о себе. ― Усыпляли, провода на голову надевали, вводили в транс. Иногда подолгу не давали спать и крутили специальные фильмы со скрытыми кадрами. Или голос монотонный в наушниках, а снять их нельзя, и не поймёшь, наяву это или нет. Агенты ходили под видом дружков-собутыльников. Для виду цепляли пару-тройку местных любителей угоститься на шару. Девиц тоже, чтобы всё было правдоподобно. Лишних угощали алкоголем с таблетками и отправляли восвояси. У меня от такого образа жизни постоянное переутомление. Иногда валялся в отключке. Приставили тогда ко мне доктора Милвуса.

Старик, временно забытый всеми и почти прикончивший бутылку абсента, при упоминании своего имени слегка привстал и важно поклонился.

– Так он тоже из этих?

– Скорее, подневольный. Может, он сам потом расскажет.

– Так чему же тебя обучили?

– Всего не перечислишь. Прежде всего – иностранные языки. Вот, Аля, ты давеча удивлялась, почему я так хорошо знаю испанский.

– Значит, арабский тоже, ― прошептала Джоконда еле слышно. ― Не удивительно. Если верить рассказу, он прежде других нужен для дела.

Костя услышал.

– И арабский, и почти все европейские, и китайский с японским. Поймите, это потрясающе эффективная методика, но наверняка дорогая и страшно жестокая. Я постоянно мучился от головной боли. Казалось, башка вот-вот лопнет. Ну, чем ещё удивить? Могу управлять разным транспортом, в том числе вертолётом и легкомоторным самолётом. Любым катером или яхтой. Знаю, как обращаться с лошадью или верблюдом.