Но в другой части помещения тоже кипела жизнь, в основном по вечерам. Иногда там сидела Алина и что-нибудь читала или писала. Костя с Таней пытались подтянуть свой английский, но получалось не очень: они много отвлекались несерьёзными разговорами и смешинками.

Бывало, Володя включал радиоприёмник без задней стенки или старый кассетный магнитофон ещё советского производства. Оба аппарата в нерабочем состоянии Сверчок получил в дар от бывших коллег по автосервису и отремонтировал. Единственная имеющаяся в распоряжении кассета рождала в помещении звуки последнего альбома группы «Король и Шут», от которых Джоки морщилась как от зубной боли. А Володьке нравилось.

Может, музыка и не виновата. У Али зубы и так постоянно болят. Они не белые на вид, а голубоватые. Не скажешь, что это прямо-таки некрасиво, но Джоки стесняется. Привыкла рот особо не открывать, мало говорить в обществе и улыбаться слегка. А ещё зубы страшно чувствительные, из-за чего она ест только чуть тёплую пищу. Никакого мороженого, орехов и газировки. Стыдно, что как-то забыли об этом в кафе. Пришлось потом водички просить. Вот как Аля будет в дороге и в Лондоне выходить из положения?

В ожидании поездки в мастерскую даже завуч спустилась. Момент был не самый подходящий. Таня раздобыла у Лизы-вредины колоду карт и хотела погадать, будет ли удача в предстоящем путешествии. Володька собирался включить музыку. Всё обошлось. Карты успели спрятать, а песня о каком-то там старом доме так и не зазвучала. Учительница огляделась, почему-то грустно вздохнула:

– Всё готовитесь? Ох, ребятки, сама не пойму, почему мы все согласились на эту поездку…

– Не волнуйтесь, Нина Николаевна, – бодро отреагировал тогда Костя. – Вы же знаете, мы тлетворному влиянию не поддаёмся…

Сейчас Сверчок выжидающе смотрел на Алину. Если они иногда разговаривали с глазу на глаз, тема была серьёзной. Села Джоки тоже характерно: смотрит чуть в сторону, голову немного наклонила. Как всегда, если собирается много говорить.

– Время для рандеву точно подходящее? Отбой скоро…

– У нас не свидание, а время самое подходящее. Там Таня с дежурной обход делают. Обсуждают сегодняшний шопинг. Нашли общий язык настолько, что в ближайшие часы вряд ли заметят на территории даже слона. Я с ними ходила, а потом потихоньку сбежала. Кричу издалека: «Гуд найт!». А они и ухом не повели.

По верхним помещениям прокатился слабо слышимый здесь сигнал на тему «спят усталые игрушки». Но Костя понимал, что одеяла и подушки пока откладываются.

– Ну ладно тогда. Давай колись, что у тебя. Ты последние дни сникла как-то совсем. Будто не рада, что едем мир посмотреть.

– Не рада? Настроение никому портить не хочется. Веришь, не знаю даже, как начать? Сегодня я новую сказку сочинила. Послушаешь? Она коротенькая.

То, что Алина сочиняет иногда сказки, новостью не было. Она рассказывала их девчонкам перед сном. Истории складывались то весёлые, то страшные, то грустные, и в основном про учителей. Наверное, потому что сама сочинительница подумывала поступать в педагогический.

– Если гарантируешь, что не засну…

Страшная сказка Алины об учительнице русского языка

Жила-была одна учительница, молодая и одинокая. Работала она в школе, учила ребятишек родному языку. Богатств не имела, только на себя надеялась. Летом огородик маленький сажала да заготовки на зиму делала.

Пошла она как-то в лес по грибы. А в лесу том злой колдун жил, зелья варил по старинным книгам да опыты разные ставил. И к дому его потаённому дорожка без воли хозяина никому не показывалась.

Ходила-бродила учительница, думая о куче тетрадок непроверенных, да и заблудилась. Присела на деревце поваленное и давай горько плакать. А протёрла глаза от слёз – видит, тропка появилась неведомая. Пошла по ней и повстречала колдуна одноглазого.