— Но это же… О чёрт. Ущипните меня, — забормотала я и, закрыв лицо руками, всхлипнула. — Не верю.

— Ваша подруга до утра побудет в больнице, — немного помолчав, оповестил мужчина.

— Что она говорит? — вскинув взгляд, тихо спросила я.

— Людмила, я и так вам выдал больше информации, чем должен был, — проворчал мужчина и, пряча блокнот в карман, предупредил: — Рекомендую вам всё же связаться с родителями. У вас пара минут, жду вас в коридоре.

Когда дверь за ним закрылась, я нервно хмыкнула и, сжав пальцами виски, протяжно вздохнула. Мне нужна была помощь, но мама… Её проблемы с сердцем уже давно приучили меня взвешивать слова и контролировать действия. Был ещё один вариант, вернее, единственный… Но как же не хотелось к нему прибегать.

Я знала, что в это время он обычно работает в своём кабинете и надеялась, что мамы рядом не окажется. Нашла в телефоне нужный номер и, прежде чем нажать на кнопку вызова, ещё раз убедила себя, что это необходимая мера.

— Анатолий, это Мила. Мне нужна ваша помощь. Только маме ни слова…

4. Глава 4

Мила

В полицейском участке мы провели несколько часов и, возвращаясь домой почти под утро, я уже не надеялась скрыть от мамы этот неприятный инцидент. Отчим обещал во всём разобраться, и даже переговаривался о чём-то с родственниками Егора, но ситуация была сложной.

С моей стороны заявление в попытке изнасилования, которое я всё же решила написать. А с другой стороны, заявление на меня о нападении и нанесении Егору увечий, которые к счастью оказались не слишком тяжёлыми. Единственным свидетелем моей невиновности была Ксюша, которую оставили в больнице. Алекс вообще исчез, и в документах по делу фигурировал только в моих объяснительных. Я всё ещё надеялась, что это нелепое недоразумение скоро разрешится, но вот отчим считал иначе.

— Ну и натворила ты дел, — ворчал он по дороге домой. — Матери я, конечно, ничего не скажу, но ты же понимаешь, что если дело дойдёт до суда…

— А разве может быть иначе? — удивлённо уточнила я и, отвернувшись к окну, заворчала: — Нас изнасиловать пытались, причём опоив какой-то дрянью, а мы ещё и объясняться и защищаться в суде должны?

— Мила, какая ты ещё всё-таки наивная, — покачал головой Анатолий и, скользнув по мне странным взглядом, осуждающе продолжил: — Сама подумай, как это выглядит. Две подвыпившие и накаченные наркотой девушки, один парень, замкнутое пространство, осколки и… Ты хоть понимаешь, что, если Ксюша испугается давать показания в твою защиту или просто ничего толком не вспомнит из-за последствий воздействия препаратов.

— Не испугается, — фыркнула я, не сомневаясь, что подруга меня поддержит и в добавок напишет заявление на Алекса.

— Я звонил родителям Ксюши, — помолчав, нехотя продолжил отчим. — Она всё ещё не пришла в себя.

— О боже! — охнула я, следом сбивчиво затараторив: — Она же была в сознании, когда мы… ну, когда нас повезли в больницу.

— Так получилось, что коктейль из алкоголя и наркотиков сказался не лучшим образом, — вздохнув, поделился Анатолий. — в приёмном покое у неё случилась истерика, а когда ей вкололи какой-то препарат, развилась сильная аллергическая реакция. Её чуть не угробили, и последствия пока неизвестны. Кто знает, как быстро она восстановится. И ещё…

— Да куда уж больше, — отойдя от первого шока, воскликнула я.

— Не больше, а хуже, — перебив, рявкнул отчим и, стиснув руль до скрипа обшивки, прорычал: — Её родители винят тебя и больше не желают видеть вас вместе.

— Да что за бред?! — взвизгнула я. — Она моя подруга!.. Я спасла её от изнасилования.

— Мила, я не удивлюсь, если они отговорят её участвовать в этом деле, — покачал он головой. — Максимум напишет объяснительную, что переборщила с алкоголем, а о наркотиках ничего не знает и сами события не помнит. И всё! Отдувайся сама, как хочешь.