– Он здесь, – шепчет у меня за спиной Виолетта, от напряжения нахмурив брови.

– Хорошо.

Я поправляю маску на своем изувеченном лице и подхожу ко входу.

Внутри купальни прохладно и темно, высокие каменные своды потолка поросли мхом, снизу к ним подбирается плющ. Сквозь отверстия в потолке внутрь пробиваются узкие лучи света, на полу видны лужи. Мы осторожно идем вдоль древней мраморной колоннады. Воздух пахнет мускусом и какой-то влажной зеленой жизнью. Отовсюду слышится эхо падающих капель.

Наконец я останавливаюсь у края бассейна и шепчу:

– Где же он?

Виолетта поднимает голову к потолку, делает пол-оборота вокруг себя и устремляет взгляд в темный угол:

– Там.

Я напряженно вглядываюсь во тьму и кричу:

– Маджиано! – Собственный голос пугает меня – он эхом отражается от стен и повторяется снова и снова, пока наконец не стихает. Я откашливаюсь, немного смущенная, и продолжаю уже тише: – Нам сказали, что тебя можно найти здесь.

Тишина стоит долго, так долго, что я начинаю сомневаться, не ошиблась ли Виолетта.

Потом раздается чей-то смех. Звук перекатывается по залу, скачет между колоннами, и на его фоне мы слышим тихий шелест шагов и видим лиственный ливень, срывающийся с заросших плющом перил. В лучах света то тут, то там мелькают черные косички. Я инстинктивно выставляю руку и загораживаю Виолетту.

– Аделина, – раздается игривый голос, – как приятно видеть тебя.

Я пытаюсь точно определить, откуда исходит голос, но эхо делает это невозможным.

– А ты – Чародей? – кричу я. – Или просто разыгрываешь нас?

– Помнишь комедию под названием «Искушение драгоценностями»? – продолжает невидимый собеседник после паузы. – Эту пьесу впервые показали в Кенеттре года два назад, с большой помпой, но инквизиция тут же ее запретила.

Я помню. «Искушение драгоценностями» – это история о глупом и заносчивом рыцаре, который без конца хвастал, что может украсть сокровища из логова огра, но его обставил один нахальный паренек и первым захватил приз. Пьесу написал Тристан Кирслей, тот самый знаменитый мастер, из-под пера которого вышла «История о Похитительнице Звезд». Последнее представление «Искушения…» состоялось в Далии, и театр был переполнен.

Похитительница Звезд. Я качаю головой, стараясь не вспоминать о Джемме и остальных.

– Да, конечно, – отвечаю я. – А при чем тут она? Ты что, поклонник Кирслея?

Новый взрыв смеха разносится эхом по обширному пространству купальни. Снова шарканье шагов, листопад с перил балюстрады где-то у нас над головой. На этот раз мы смотрим вверх и замечаем темный силуэт, примостившийся на прогнившем деревянном брусе прямо у нас над головами. Я делаю шаг в сторону, чтобы лучше рассмотреть его. Все, что мне удается различить в темноте, – это пара золотистых глаз, с любопытством на меня глядящих.

– А при том, – отвечает парень, – что я вдохновил автора на ее написание.

Смех срывается с моих губ прежде, чем я успеваю остановить его.

– Ты вдохновил Кирслея на пьесу?

Парень свешивает ноги с бруса. Я замечаю, что он бос.

– Инквизиция запретила пьесу, потому что в ней говорилось о краже драгоценных камней из королевской короны.

Я ловлю скептический взгляд Виолетты и припоминаю слухи, которые до нас доносились: мол, Чародей похитил корону королевы Джульетты.

– А на чей образ ты его вдохновил – сообразительного паренька или надменного рыцаря? – подшучиваю над ним я.

Теперь мне видны в темноте его ярко-белые зубы. Такая беззаботная улыбка.

– Ты обижаешь меня, любовь моя, – говорит он, потом достает что-то из кармана и бросает нам.

Предмет, посверкивая, прочерчивает в воздухе прямую линию и падает в самую мелкую часть бассейна.