. Это проницательное высказывание подтвердилось в траги ческой истории Германии 1930–1940-х годов и во многих других странах. Напрашивается вывод: тот, кто желает добра своему народу, должен оберегать его от самообмана, от утопических прожектов, мифов, ложных иллюзий и предрассудков. «В общественном мнении, – заключает философ, – содержится все ложное и истинное, но обнаружить в нем истинное – дело великого человека. Кто высказывает то, что хочет его время, говорит это ему и совершает это для него, – великий человек своего времени. Он совершает то, что составляет внутреннюю сущность времени, осуществляет его требования»[44]. Субстанциальное в общественном мнении – это дух времени, эфемерное – поверхностные оценки, основанные на стереотипах, внушениях и т. п. Что касается ложного в общественном мнении, то к нему нужно относиться спокойно, даже презрительно. Слова А. Данте «следуй своей дорогой, а люди пусть говорят, что угодно» отно сятся к такого рода мнению.

Однако прежде чем препарировать общественное мнение (по предмету – о чем? по содержанию – какое? и т. д.), его необходимо узнать, изучить, выявить, зафиксировать. Сегодня призывы отказаться от социологических методов под теми предлогами, что опросы воспроизводят «артефакты», что общественного мнения не существует, что данные можно сконструировать как угодно и т. д., ведут к замене научного подхода дилетантским. Ибо даже если ликвидировать все социологические учреждения, общественное мнение не исчезнет со всем своим величием и предрассудками, как не исчезнет и потребность знать, учитывать и влиять на него. Вот почему общая нигилистическая направленность высказываний П. Бурдье, А. Зиновьева и других авторов является неконструктивной. Обращаясь к истории, можно вспомнить восторженные оценки Л. Г. Моргана, а за ним и Ф. Энгельса о том, что в первобытном обществе все регулировалось волей рода, воплощенной в общественном мнении и закрепляемой в традициях и обычаях. В Древней Греции общественное мнение, часто сумбурное и противоречивое, играло выдающуюся роль. В Древнем Риме перед мнением публики заискивали императоры, в средние века первой в мире «вечевой» республикой стал Великий Новгород. Трудно согласиться с А. Зиновьевым в том, что высказывания людей о Хрущеве или Брежневе «не превращались в общественное мнение»[45]. Сегодня ясно, что такие мнения, широко распространявшиеся в форме анекдотов, оказали определенное влияние на состояние общественного сознания. Общественное мнение уже выходило из плена ложного сознания, вульгарных интерпретаций действительности и приобретало черты субстанциальности.

Неправомерно смешивать формы представления общественного мнения с его сущностью. «Нет ничего более неадекватного, – считает П. Бурдье, – чем выражать состояние общественного мнения через процентное соотношение»[46]. На наш взгляд, процентное выражение столь же понятно, как и любое другое (абсолютные числа, графики, описания). Ошибки и злоупотребления возникают тогда, когда из всего массива данных выбирают лишь те проценты, которые подтверждают определенную позицию. Приведенный в книге пример доказывает это. На вопрос «Одобряете ли Вы правительство Пампиду?» 20 % французов ответили «да», 50 % – «нет», 30 % – «нет ответа». «Но можно, – считает П. Бурдье, – пересчитать процент «одобряющих» и «неодобряющих», исключив «неответивших». Этот простой выбор становится теоретическим приемом фантастической значимости»[47]. Но если все-таки пересчитать, чего автор не сделал, то выяснится, что одобряющих стало 28,6 %, а неодобряющих – 71,4 % от числа ответивших, т. е. без учета тех, кто не ответил на вопрос. Как видим, разница между силами «за» и «против» отнюдь не уменьшилась, наоборот, возросла на 12,8 процентных пункта (было 30 %, стало 42,8 %). Стоит ли говорить, что социолог не прибегнет к такому «фантастическому приему», и уж тем более не возведет его в ранг «теоретических». Из признания методических проблем, возможных ошибок в формулировках вопросов, некорректно го представления результатов никак не следует вывод о том, что общественного мнения не существует. Оно реально настолько, насколько реально общественное сознание в его массовых формах проявления.