Под влиянием гипнотического внушения, впрочем, довольно нередко приходится видеть появление аналогичных изменений памяти.

Амнезия, касающаяся более или менее равномерно впечатлений всех категорий, называется общею амнезией. Кроме того, есть частичные амнезии, при которых теряется какая-нибудь специальная память. Как известно, у нас существует ряд, так сказать, специальных памятей: память зрительных впечатлений, память слуховых впечатлений, память слов. Специальная память, по-видимому, локализируется в определенных участках мозговой коры и по степени развития и тонкости строения этих участков бывает очень различна. Так, есть люди, отличающиеся необыкновенной зрительной памятью: их много среди художников; к числу их принадлежит Густав Доре, известный каррикатурист Пуаре (Каранд‘Аш). У знаменитых «счетчиков» также необыкновенно развита память – у одних зрительная, у других слуховая. Так, известный счетчик Диаманди может на память воспроизвести массу написанных на трех больших досках цифр; 25 букв он запоминает в их порядке менее чем за 1 минуту. Он производит в уме умножения многозначных цифр, извлечение корней четвертой степени и верно говорит остаток, выражающийся иногда в миллионных цифрах. У другого знаменитого счетчика Жака Иноди не так велика зрительная память, как слуховая, – он запоминает прочитанные ему числа и делает с ними вычисления. По-видимому, в связи с преобладанием той или другой памяти различные лица и более охотно мыслят то зрительными образами, то слуховыми.

Поражение специальной памяти – частичная амнезия – бывает довольно нередко главным образом при очаговых страданиях головного мозга. Так, например, известная из курса нервных болезней афазия, или потеря памяти слов, и глухота на слова (surditas verbalis) будет составлять один из видов частичной амнезии. Сюда же будут относиться случаи потери памяти зрительных представлений, при которых человек теряет способность запоминать и вспоминать зрительные образы. Крайне интересен случай такого рода, описанный проф. Шарко: у больного, отличавшегося прекрасной зрительной памятью, настолько сильной, что он, прочтя что-нибудь, мог представить себе почти всю страницу, вдруг развилась после инсульта полная неспособность узнавать образы. Он все понимал, мог хорошо считать, но решительно не мог, например, представить себе зрительный образ дома, дерева. Он знал, что такое башня, но представить ее себе был не в состоянии. Улицу своего родного города, по которой он много раз проезжал, он не узнавал: своих близких родных тоже не узнавал и каждый раз как бы удивлялся новым чертам их физиономий. Я тоже наблюдал одного больного, отличавшегося в здоровом состоянии прекрасной зрительной памятью, дававшей ему возможность, раз увидав кого-нибудь из своих воспитанников (он был инспектор училища), помнить и узнавать без ошибки. У этого больного после апоплексического инсульта не только исчезло это свойство, но он своих домашних мог узнавать лишь по голосу; если ему показывали портрет сына, то он наобум называл кого-нибудь, не узнавая сына. А между тем умственные способности его были в порядке, – он мог делать сложные математические вычисления; у него, по-видимому, исчезло только одно – способность зрительного узнавания. При этом само по себе зрение осталось. Он мог довольно хорошо видеть каждый предмет, но воспоминания, которые должны были присоединиться к этому зрительному образу, не присоединялись. Вскрытия в данном случае не было, но нужно думать, что поражение захватило у него ту область, в которой залегает задний сочетательный центр Флексига, т. е. теменную затылочную область полушарий.