Другими словами, две или более нейронные сети поддерживают возбуждение групп нейронов, которые станут нейронными сетями. Это позволяет им оставаться в возбуждённом состоянии десятки или сотни часов, консолидироваться, укрепить нейронные связи внутри групп нейронов и между разными группами. Врождённые нейронные сети инстинктов или структуры гиппокампа и т.д. могут оставаться активными длительное время поддерживая темп активации, но они не могут сохранять информацию о внешней среде. Группы нейронов коры головного мозга изначально не объединены в нейронные сети, возбуждённые при определённой ситуации становятся нейронной сетью благодаря поддержке (взаимному возбуждению) структур, способных поддерживать ритм возбуждения. В дальнейшем мы можем использовать эту нейронную сеть коры, хранящую воспоминания об определённой ситуации, для того чтобы вспоминать, думать, мечтать и т.д. и т.п. То есть, как мы уже говорили раньше, мы воспринимаем информацию, вспоминаем её, думаем о ней сознательно и несознательно одними и теми же нейронами – нейронами, объединёнными в нейронную сеть мемстинкта.

То, что разные мемстинкты состоят из ограниченного набора одних и тех же элементов, доказывает одностороннее пространственное игнорирование.

Например, в эксперименте Robert H. Logie попросил двух пациентов с поражением теменной коры описать по памяти площадь в Милане, на которой находились собор, магазины и дворцы. Пациенты представляли себя в одной из ориентаций по отношению к площади. Оказалось, что пациенты довольно точно описывали половину площади, но не могли описать вторую половину. Однако после того, как их просили мысленно изменить своё положение, они вспоминали о игнорируемой перед этим половине площади, но начинали игнорировать ту, которую подробно описывали до этого[22].

E. Bisiach и коллеги описали пациента с поражением правой теменной доли, у которого не было явного дефицита зрительного восприятия (он мог описать, что он видит), но который не мог описать по памяти половину пространства, причём дефицит был наиболее выражен в долговременной памяти[23].

Мы видим, что несмотря на повреждение элементов, ассоциирующихся с направлением «лево», и разрушение части мемстинктов элементы, их составляющие, сохраняются и могут быть активированы с помощью другого мемстинкта.

Целевой элемент – это элемент мемстинкта, имеющий усиленные связи (в том числе дофаминергические) с инстинктом, приносящим положительные эмоции, благодаря чему может получать дополнительное возбуждение и, в свою очередь, возбуждать элементы других мемстинктов, выстраивая, например, историю сознания, которая, в свою очередь, ещё больше возбуждает целевой элемент, который ещё больше возбуждает инстинкт, вследствие чего человек получает больше приятных эмоций.

Эмоции – это эпизоды сознания в нейронной сети инстинкта.

Соответственно, эмоции дополнительно возбуждают только связанные с ними мемстинкты, и активация других при сильных эмоциях затруднена. Например, непросто во время оргазма или эпизода сильной ревности складывать в уме числа.

С помощью инстинктов мы отмечаем и запоминаем разные состояния внешней среды, вернее реакцию наших рецепторов на неё, а потом запоминаем другие состояния внешней среды, связанные с исходными, и таким образом расширяем свой опыт. В итоге небольшая нейронная сеть инстинкта, реагирующая на очень ограниченный набор внешних сигналов, позволяет нам создать целую «библиотеку» мемстинктов, связанную с данной эмоцией.

Как это ни парадоксально, большая часть нашего так называемого сознательного мышления не появляется в сознании. Как мы помним, мемстинкты при активации проигрываются в прямом или обратном направлении, причём чаще всего одновременно бывают активны несколько мемстинктов; если элементы одного одновременно являются элементами другого, то совпадающие элементы могут становиться эпизодами сознания. Не исключено, что для выстраивания из элементов разных мемстинктов полноценной истории сознания возбуждение исходных мемстинктов должно быть определённым образом синхронизировано.