• данная система не подчиняется законам традиционной логики, она не чувствительна к логическим противоречиям. Коллективные представления связываются между собой законами «партиципации» (сопричастности). Так, по законам партиципации были построены приводившиеся выше примеры о счастливых и несчастливых вещах, людях или событиях. Во многих традиционных обществах на основе данного закона отождествляются оригиналы – предметы, животные, растения, люди – и их изображения, независимо от того, нарисованы они, вылеплены, выгравированы или сфотографированы. «Я знаю, – говорил один туземец об альбоме исследователя, – что этот человек уложил в свою книгу много наших бизонов и теперь у нас больше не будет бизонов для питания». Аналогично люди могут отождествляться со своим изображением, тенью, именем и т. п., и любые манипуляции с последними будут восприниматься, как посягательства на жизнь или здоровье данного человека. (Именно поэтому у туземцев Фиджи считается смертельной обидой наступить на чью-либо тень, а в Западной Африке злоумышленник, изобличенный в том, что пронзил тень человека гвоздем или ножом, подвергается казни, поскольку посягательство на тень приравнивается к посягательству на жизнь человека). Хорошо известны также примеры отождествления своей этнической группы с теми животными или растениями, чье имя она носит, и которые считаются их прародителями или покровителями. Это выражается, в частности, в том, что члены данной этнической группы будут считаться обладающими теми физическими или психическими свойствами, которые они традиционно приписывают данным животным (силой льва; зоркостью орла; хитростью лисы и т. п.). Леви-Брюль приводит множество описаний отождествления сна, галлюцинаций и реальности, части и целого и т. п., аналогичных приведенным выше примерам;

• данная система слабо корректируется жизненным опытом. Вопреки очевидному, никакие неудачи магических обрядов, невыполнения предсказаний или пророчеств и т. п. не способны поколебать веру членов традиционных обществ в их представления о мире, себе и жизни в целом. У них всегда наготове объяснения, с помощью которых удается избежать необходимости пересмотра системы своих взглядов.

Таким образом, Леви-Брюль выдвигал идею присутствия качественных различий между двумя типами мышления – логическим и пралогическим, что, тем не менее, редко принималось в научной среде. Историческое развитие, по мнению ученого, будет способствовать снижению удельного веса пралогического мышления, коллективных представлений и повышению удельного веса логического мышления и индивидуальных представлений. Необходимой предпосылкой подобных изменений является снижение степени отождествления себя с группой (что в наше время мы назвали бы снижением социальной идентичности) и развитие способности выделения себя из группы (формирование личностной идентичности).

Можно было бы предположить, что рост образования и научно-технический прогресс приведут к исчезновению коллективных представлений, образованных по закону партиципации, однако, мы видим, что и в настоящее время в нашем обществе коллективные представления в определенных сферах жизнедеятельности присутствуют. Поэтому стоит, по-видимому, не противопоставлять пралогическое и логическое мышление, не соотносить их жестко с характерными культурами, а говорить об их сосуществовании в каждой культуре и о разном их процентном соотношении в этих культурах в зависимости от формы и степени развития той или иной сферы жизнедеятельности.

Взгляды Леви-Брюля и созданная им концепция первобытного мышления имели множество оппонентов даже в пределах Франции. Так, через несколько десятилетий другой известный французский антрополог – К. Леви-Строс – создал теорию первобытного мышления, во многом противостоящую теории своего знаменитого предшественника. Остановимся на ней более подробно.